Модернизация: от Елизаветы Тюдор до Егора Гайдара
Шрифт:
Трудно сказать, почему Дэн Сяопин тогда уцелел. Ведь со многими другими лидерами компартии Китая Мао Цзэдун расправился без всякого сожаления. В отношении же нашего героя он как-то раз в беседе с иностранцами произнес загадочную фразу: «Этого коротышку ждет великое будущее». Надо признать, что хотя бы в данном своем предсказании диктатор не ошибся.
В конечном счете Чжоу Эньлай сумел вернуть Дэна во власть и сделать своим заместителем. Любопытно, что заступаться за своего протеже премьер Госсовета КНР стал лишь тогда, когда для этого нашелся подходящий момент. Несколько раньше, в период обострения репрессий, Чжоу столь же активно его топил, как и другие. Впоследствии Дэн Сяопин полностью оправдывал поведение
Поскольку Чжоу Эньлай из-за рака был уже не жилец, фактически дело шло к тому, что в недалеком будущем (после смерти Мао) Дэн Сяопин окажется самым опытным из высокопоставленных китайских лидеров и, значит, к нему перейдет реальная власть в стране. Больше ни на кого диктатор сделать ставку не мог. Остальные яркие кадры были выбиты многочисленными репрессиями, а Дэн все-таки, по словам самого Мао, был «человеком редких дарований».
В середине 1974 г. Чжоу Эньлай надолго угодил в клинику и семидесятилетний Дэн Сяопин возглавил работу правительства. Наконец-то, пройдя через все возможные тернии, он поднялся к звездам.
Впрочем, нет. Ему предстояло пройти еще одно суровое испытание. Перед самой своей кончиной подозрительный и уже плохо соображавший Мао метался, не зная, как ему обустроить Китай на долгие времена. Дэн вновь оказался в опале, а на освободившийся после смерти Чжоу Эньлая пост премьера Госсовета назначили безликого бюрократа Хуа Гофэна — эдакого китайского Маленкова, неспособного удержаться во главе страны без поддержки вождя.
А поддержки вождя вскоре не стало. В сентябре 1976 г. Мао Цзэдун скончался. Наступил период борьбы за власть, в которой именно опытный, прожженный Дэн оказался наиболее сильной фигурой. Сначала Хуа Гофэн ликвидировал так называемую «банду четырех», состоящую из наиболее упертых догматиков во главе со вдовой Мао. А затем Дэн перехватил реальную власть у этого слабого преемника тирана. Из всех многочисленных китайских должностей наш уже немолодой герой взял себе лишь одну, причем вроде бы не главную — председатель Военного совета. Однако на деле именно его линия восторжествовала при пересмотре идейного наследия Мао Цзэдуна.
В декабре 1978 г. на III пленуме ЦК КПК был взят курс на осуществление реформ.
Ловля мышей с китайской спецификой
У нас в стране китайские экономические реформы многим представляются в качестве гениального плана, возникшего в голове великого реформатора Дэна. Он, мол, не пустил дело на самотек, не отдал народ на откуп страшной шокотерапии, не вывел преобразования из-под контроля Коммунистической партии, а медленно, постепенно вводил рынок, сочетая его с государственным регулированием. Такого рода представления, увы, весьма далеки от действительности.
Заслуга Дэна состоит в том, что он понял необходимость преобразований и оказался готов вытягивать Китай из той пропасти, в которую его столкнула безумная политика Мао. Однако вряд ли реформатор толком представлял, куда следует идти стране. Вряд ли он желал получить именно тот Китай, который мы видим сегодня, — капиталистический по сути, с чудовищной степенью эксплуатации трудящихся и со столь резким неравенством, какое в иных странах мира еще следует поискать. Этот продукт реформ функционирует намного эффективнее, чем в самых радужных снах мог себе представить Дэн, однако там нет уже ничего коммунистического, кроме «бумажки», в которую Китай завернут.
Первое, что попытался сделать Дэн, это реализовать десятилетний план экономического развития страны, принятый еще в 1975 г. Документ сей был логичен, хотя и не умен.
Речь в нем уже не шла о каких-либо авантюрах типа «большого скачка». План сводился к широкомасштабному импорту. Руководителям страны казалось, что если закупить за рубежом оборудование в большом количестве, можно будет наладить производство, ничего по сути не меняя в административной системе управления экономикой. Расплачиваться за импортируемое имущество предполагалось нефтедолларами, которые должны были поступить от экспорта топлива с активно разрабатывавшихся месторождений.
Когда выяснилось, что продуктивных пластов нефти найдено не слишком много, от ряда проектов решено было отказаться. Однако и те, которые все же были реализованы, не дали практически никакого эффекта.
Возможно, если бы нефтедолларов у Китая было бы много, лидеры страны и по сей день экспериментировали бы с коммунизмом, объясняя миру, почему в силу «объективных причин» у них ничего толком не получается. Однако ресурсов для всяких глупостей уже не было, и Дэн оказался вынужден искать способы реального выживания. Его историческая фраза о кошке довольно точно отражала сложившуюся ситуацию. Идеологическая расцветка ушла на второй план по сравнению со способностью ловить мышей в интересах роста благосостояния страны.
Дэн привлек к реформированию экономики крупного эксперта — Чэнь Юня, а тот, не мудрствуя лукаво, порекомендовал высвободить инициативу крестьян, скованных по рукам и ногам коммунами, введенными во времена Мао Цзэдуна. И впрямь, с 1979 г. крестьяне получили право частично пользоваться плодами выращенного ими урожая, а не просто передавать продукцию в общее пользование. Несмотря на то что земля оставалась государственной, продуктивность сельского хозяйства возросла за пять лет примерно на треть.
Китай и Россия
Именно развитие ситуации в сельском хозяйстве во многом объясняет успехи преобразований времен Дэн Сяопина.
При сравнении китайских реформ с реформами, осуществленными в России и других европейских странах, обычно упускается из виду одна чрезвычайно важная вещь. Китай конца 70-х гг. был на 80 процентов крестьянской страной. То есть все ключевые вопросы реформ, стоявшие перед европейцами, для китайцев оказывались маргинальными.
Можно ли проводить либерализацию цен или это приведет к обнищанию населения, к потере народных сбережений? В Китае четыре пятых населения должно было как-то само кормиться со своей земли, а потому либерализация могла оказать воздействие лишь на одну пятую. Что же касается сбережений китайского крестьянства времен Мао Цзэдуна, то таковыми в лучшем случае являлись скромные собственные домики. Ведь все остальное обобществлялось в коммунах.
Или другой вопрос: можно ли было допустить большой трансформационный спад в экономике? В китайской экономике все что можно упало еще до реформ, а потому даже самые примитивные начинания обеспечивали рост.
А вот вопрос насчет пенсионеров: как обеспечить достойное содержание старикам? В Китае пенсионной системы вообще не имелось. Достойное содержание старикам обеспечивали их дети, если, конечно, могли прокормить семью с маленького клочка земли.
По-настоящему актуальный для китайской реформы вопрос виден из следующего примера. В декабре 1978 г. 21 крестьянин из бригады Сяоган уезда Фэнъян провинции Аньхой решился на отчаянный по тем временам шаг: разделить по дворам землю, которая раньше находилась в ведении коммуны. Дело в том, что положение крестьян было безвыходным. Число жителей уезда, вынужденных искать себе пропитание где придется, возросло с 6-7 до 20-30 тысяч. Сельское население Фэнъяна сократилось с 468 до 378 тысяч человек. В бригаде Сяоган за несколько лет от голода скончалось 60 человек, а 76 — покинули родные места в поисках лучшей доли. Ясно было, что раздел земли и работа на своем участке позволят хотя бы остановить голодные смерти.