Модификаты

Чередий Галина Валентиновна

– Что Вы имеете в виду? – не желая показать слабость или неуместную заинтересованность совсем не тем, что нужно, вернулась к прямому контакту наших глаз. Странная радужка, чисто золотистая у зрачков и с множеством крапинок цвета шоколада ближе к краю, формирующих темное кольцо.

– Для начала – согласие на выяснение причин Вашей такой реакции на людей с разным генетическим статусом. – Тюссан наконец поднялся, и я, как могла, скрыла облегченный вздох.

– Посылаете меня к мозгоправу? – Черт, противно это, конечно, тем более что я прекрасно отдаю себе отчет в наличии и источнике затруднений, которым, собственно, сама и являюсь, но если так надо, чтобы сохранить свое место на «Ковчеге», то я готова.

– Нет, все не так радикально, – уголок рта Тюссана дернулся и приподнялся, а глаза прищурились. Он мне улыбнулся? Да ладно? – То есть, конечно, отправить Вас к профессионалу было бы правильно, но только в том случае, если бы я не ощущал вины за Ваше нынешнее поведение.

– Простите? – Что вообще происходит?

– Госпожа Старостина, могу я Вас называть «София»? – Нет, не можете, с чего бы это?

– Да, конечно, – вместо этого пробормотала я, наблюдая, как он величаво усаживается напротив.

– Итак, София, так уж вышло, что в нашу первую встречу я повел себя не слишком корректно. – О, так теперь именуют высокомерие, граничащее с откровенным хамством? – Теперь мне за это стыдно, и я отдаю себе отчет, что раздражение на сложившиеся обстоятельства, за которые Вы ни в коей мере не были ответственны, нисколько не оправдывает меня. Поэтому извиняюсь и предлагаю совершить… хм-м… некую перезагрузку наших неверно сложившихся взаимоотношений, что, видимо, и послужило для Вас причиной напряженности в общении с остальными Модификатами.

Я чуть не рассмеялась от облегчения и изумления одновременно. Безусловно, замечательно, что никто меня с корабля выкидывать не собирается, и приятно узнать, что капитан не ненавидит меня тайно и явно, но, черт возьми! Это никак не меняет понимания, каких все-таки размеров его эго! Он снова приписал единолично себе способность повлиять на мое отношение к Модификатам в целом. Ну еще бы, разве могло быть по-другому, он же себя сразу местным божеством окрестил. Но как бы там ни было, разубеждать его не входило в мои планы.

– Но, с другой стороны, дело может быть совсем и не во мне, – продолжил Тюссан, не дожидаясь моего ответа, – а в скандальном расставании с Вашим бойфрендом, тоже Модификатом.

– Скандальном? О чем Вы? – слегка опешила я.

Капитан еще больше прищурился, изучая мою реакцию на степень искренности.

– Я так понимаю, последние новости с Земли Вы не отслеживаете? – заключил он.

Как-то не до того было, предполетная подготовка полностью захватила все мое внимание. К своему стыду, я только раз говорила с Алисией, это было на следующий день, после прибытия на «Ковчег», и наша беседа… это был, собственно, сплошной поток моего восторженного сознания.

– После того как достоянием широкой общественности стало то, что Вы займете место в команде «Ковчега», некто Себастьян Людо счел нужным просветить всех, что Вы некоторое время были близки и, на его искушенный взгляд, Вы нисколько не подходите для возложенной миссии. – Снова пауза и пристальное рассматривание. – Якобы Вы, София, придерживаетесь весьма консервативных взглядов и Вас сложно назвать лояльной к Модификатам.

Ну не тварь ли? Нет, я все понимаю, но такого не ожидала, Басти.

– Господин капитан, – несмотря на то, что внутри все прямо вскипело, я прилагала максимум усилий, чтобы как можно тщательней подбирать слова.

– Рожер, София. Вы же не думаете, что это движение в одностороннем порядке, – прервал меня капитан.

– Хорошо, Рожер, – кивнула, не слишком заморачиваясь тем, что переход на более личный уровень произошел немного резковато. – Так вот, мое расставание с Себастьяном Людо случилось на почве разногласий интимного характера, а не моей лояльности или отсутствия оной в отношении людей с генетическим статусом, отличным от моего. И эти его заявления… скажем так, мне не понятно, чем я их могла заслужить. – И ладно, раз раскрыла рот, то надо заканчивать, нечего ходить кругами. – Да, признаю, что в присутствии Модификатов я веду себя несколько скованно, но причина совсем не в неприязни. Скорее уж с точностью до наоборот. Собственное физическое несовершенство – вот основная причина. Я адекватно мыслящий человек и работаю над собой, чтобы свести даже этот дискомфорт к нулю. И я привыкла добиваться результата, так что считаю свое пребывание на Ковчеге оправданным и не несущим никакой угрозы.

– Спокойно, София! Я нисколько не сомневаюсь, что так и есть. Если бы я не считал Вас великолепным профессионалом и вменяемой личностью, то давно отправил бы на Землю, – Рожер наклонился вперед, ловя мой заметавшийся по кают-компании в гневе взгляд.

Я посмотрела на свои руки и только сейчас осознала, что сжала до хруста кулаки и дышу часто, едва ли не дым из ноздрей валит. Позорище! Вот так позволить лишить себя равновесия гадким измышлениям бывшего любовника!

– Вы были против моей кандидатуры – чем не повод воспользоваться ситуацией? – А язык-то стоило прикусить, Софи.

– Я уже извинился за первоначальные ошибки, София, – указал мне Тюссан, и стало стыдно.

– Да, простите. Я немного… выбита из колеи, – пробормотала, отводя глаза. – Просто поведение Себастьяна… не понимаю, в общем.

– Это ведь Вы были инициатором разрыва? – Я кивнула, скривившись от воспоминания. – Ну, в таком случае я понимаю неудачника, хотя нисколько не оправдываю низость его поступка. Мужчина должен уметь достойно проигрывать.

– Что Вы имеете в виду? – вскинула я глаза и замерла.

Рожер Тюссан теперь улыбался мне совершенно открыто, и это неожиданным образом стремительно повысило температуру в помещении.

– Если бы меня бросила такая женщина, как Вы, София, я бы тоже был как минимум зол. – Пока я выдумывала остроумный ответ, капитан продолжил: – И к вопросу Вашего мнимого несовершенства. София, поверьте, у Вас нет абсолютно никаких причин испытывать неловкость по этому поводу. Абсолютно никаких. Я говорю об этом не как капитан, ответственный за психическое равновесие каждого члена команды, а как мужчина, имеющий глаза.