Шрифт:
Модный Вавилон
Пролог
Все нижеизложенное — истинная, правда. Имена действующих лиц изменены, чтобы защитить тех, кто достоин порицания. Все анекдоты и истории, аферы и мошенничества, сделки и соперничество, высшие и низшие — все это безумие предстанет перед вами в том виде, как было мне рассказано людьми, пожелавшими остаться неизвестными. Это обширная и пестрая галерея лиц, работающих в индустрии высокой моды. Главная героиня — дизайнер — вымышленный персонаж, но все происшествия с участием тех знаменитостей, о которых идет речь, тем не менее случились на самом деле, пусть и в разное время. Перед вами — шесть месяцев из жизни героини. Истории, поведанные мне анонимами, вписаны в этот отрезок времени. Все остальное — истинная, правда. Одни покупают одежду, другие создают ее, а
1
Утро. Мой взгляд упирается в задранный нос Александра. Вблизи видно, что его ноздри словно покрыты инеем — как стенки бокала из-под молочного коктейля. Ну и здорово он нанюхался! Впрочем, все мы вчера слетали с тормозов. Закончилась до предела измотавшая нас, изнурительная Неделя моды в Лондоне. А как еще, скажите, можно было сохранить присутствие духа, если не с помощью пары стаканчиков текилы, припрятанной в сумочке от «Хлои Паддингтон»?
И сегодня мы пожинаем плоды. Впечатление такое, что лежащий на спине, в одежде, с пустой бутылкой из-под бренди, которую он прижимает к груди, Александр напрочь утратил дар членораздельной речи, не говоря уж о том, чтобы острить и рассказывать анекдоты. Собственно, я тоже вряд ли могла бы чувствовать себя отвратнее. Вчера состоялся шестой показ мод за все время моей карьеры, и теперь, распростертая здесь и созерцающая потолок безумно дорогого номера, который мы забронировали заранее, чтобы было, где повеселиться после показа, я терзаюсь мыслью, что все могло пойти совсем не так.
Но не в показе дело. Несмотря на вздорность портних, нехватку времени и ограниченные средства, коллекция вовсе не была так уж плоха. Мне действительно удалось продемонстрировать свои дизайнерские способности. Так сказать, руку мастера. Теперь меня знают. И мне это нравится. Один элегантный шов, знаете ли, способен пополнить ваш карман не одним фунтом стерлингов! Мои жакеты были коротенькими и узкими, юбки облегали бедра и подчеркивали талию, брюки обрисовывали изящную линию ног, а для блузок был выбран самый стильный покрой рукава. На этот раз меня захватила морская тематика — полоски, матросские шапочки… Много белого. А одно платье — серебристо-светлое — вышло просто сногсшибательным! Мне действительно понравилось, как все прошло. Показ начался вовремя и в нужном порядке. К счастью, обошлось без форс-мажоров, не то что у одного из дизайнеров, вся коллекция которого во время перевозки посваливалась с плечиков, так что в результате он получил кучу мятого тряпья и никакого представления о том, что делать дальше. Бедняга сидел на лестнице, рыдал и клялся, что отныне он бросает это коварное ремесло. А моя коллекция прибыла вовремя. Как и манекенщицы. Впрочем, парочка из них все же запоздала, а еще несколько были не в самой лучшей форме после выпитого где-то шампанского. Но все, же им удалось пройти по прямой — на всякий случай на полу была прочерчена линия. Самая вздорная из моделей, которая обычно болтает не умолкая, для моего показа сделала исключение. Может быть, даже в мою честь. Что касается зрителей, то улыбки на их лицах были неподдельными, хоть и не слишком широкими. Как бы то ни было, в целом все прошло неплохо. Все приложили к этому усилия. Никто не упал на своих шпильках, как Наоми Кэмпбелл. За кулисы ввалилась целая толпа, чтобы бурно выразить свое одобрение… И после презентации мы зверски напились.
Нет, настоящая беда не в этом. А в том, что два последних моих показа имели успех благодаря прессе. Особенно осенняя коллекция. Господи, она понравилась самой Анне Винтур. Конечно же, Винтур ее не видела. Трудно сказать и что мы потрясли столицу Британии. Мы слишком незначительны и не обладаем должным финансовым могуществом, чтобы рассчитывать на высокий визит. Иногда Винтур удостаивает своим присутствием Неделю в Лондоне. По слухам, ее ждут в следующем сезоне, но с таким же успехом она может отправиться в Милан или Париж. Считается, что на лондонских премьерах и презентациях появляются в основном фигуры вроде Мадонны, и потому Винтур всегда ждут с особым трепетом — а ее все нет и нет. Именно на волне такого ожидания на моем предыдущем показе и оказался один из корреспондентов Vogue. Но как бы то, ни было, презентацию сочли яркой, значительной и своевременной — достаточно актуальной для того, чтобы уделить ей целый столбец и даже поместить в еженедельном обзоре фотографии двух моих блузок и пальто. Журнал Еllе напечатал статью. Корреспондент из Marie Claire попросил интервью. Из Harper's тоже пришли. Evening standard посвятил мне полный разворот, вдобавок высказав предположение, что я, возможно, Ролан Мюре номер два. Во время вечеринки появился борзописец из Telegraph. Даже создатели сайта style.com не нашли в себе достаточно сил, чтобы закатать меня в асфальт. Они оказались довольно любезны. Да что там — все были очень милы! А в индустрии высокой моды это — тревожный сигнал.
На вчерашнее шоу возлагалось много надежд, и я не уверена, что смогла их оправдать. Британская ассоциация моды великодушно предоставила для моей презентации именно то время, которое мне было нужно, — половина седьмого, четверг. Впервые! Каждый год они любезно осведомлялись, какое время меня бы устроило, каждый год я выпрашивала себе вечер четверга — и неизменно получала утро вторника. Никакой модельер не захочет устраивать показ в начале рабочей недели, ибо потенциальные покупатели-американцы не станут ради этого пересекать Атлантический океан. Никто не придет смотреть утреннюю презентацию. Кто будет пить шампанское перед завтраком? Но в этом году мне удалось выговорить себе самое удобное время и самый лучший день; мой показ стоял в плане непосредственно за показом Бетги Джексон, так что народу пришло уйма. Партер был полон — включая задние ряды. Появился и кое- кто из знаменитостей — например Аплтон, та девушка из «Икс-фактора». Поговаривали даже о намерении Виктории Бэкхем присутствовать на показе, но тут Александр заартачился. В отношении ее он вообще настроен скептически.
— У нее жуткий загар, силиконовые сиськи и наращенные волосы, — заявлял мой партнер, когда слышал хотя бы упоминание о том, что от нее могут прийти и попросить у меня билет в первом ряду. — И она просто не следит за модой, это совершенно очевидно.
— Кавалли тратит на нее все свое время, — возражала я.
— Ой, брось, — возмущался он. — Этот старый осел? Да он разбирается в моде ничуть не лучше отставного мусорщика!
И Александр, нашпигованный всякими сенсационными историями, которые я, честно говоря, считаю чистой выдумкой, принялся рассказывать одну такую. Пару лет назад, когда Том Форд все еще сотрудничал с Gucci, он будто бы позвонил своему представителю в Лондон и потребовал сделать так, чтобы «эта баба» не притрагивалась к одежде от-кутюр. Представитель, кажется, сказал, что это невозможно, поскольку Виктория — активный покупатель. Тогда Форд якобы помолчал, а потом гаркнул: «Значит, надо ее остановить!»
— Следовательно, поскольку эта красотка не устроила Тома Форда, — заключил мой коллега, — пусть и к нашей коллекции не приближается даже на пушечный выстрел.
…Александр начинает кашлять. Видимо, просыпается. Да что у него там в горле? Вся кровать трясется! Наконец, издав почти звериный рык, он садится. Выпущенная из рук бутылка скатывается с кровати на покрытый толстым ковром пол.
— О черт, — говорит он, разлепляя веки. Трет, бледные щеки и ерошит напомаженные спутавшиеся волосы. — Как же мне хреново! — Александр снова разражается кашлем. — Не найдется сигаретки?
— М-м-м, — отвечаю я, оглядывая комнату.
Я сплю с Александром в среднем дважды в год — начиная с тех пор, как мы вместе провели канун нового тысячелетия — и могу смело утверждать, что поутру это не самая приятная личность.
— Господи, — говорит он и трет нос, в свою очередь обозревая номер. — Что тут было? Все вверх дном…
Александр прав. Везде пустые и полупустые бутылки, в недопитых стаканах плавают окурки. На столе — растерзанная коробочка из-под порошка. Возле двери валяется платье. Тапочки. Кем-то забытая золотисто-белая дамская сумочка.
— О Господи, — стонет Александр, сползая с постели и держась за голову. В своем темном костюме с белой рубашкой, похожий на сороку, он брезгливо ступает в черных шелковых носках по замусоренному полу. — Взгляни-ка! Недурная штучка… — Он подцепляет с пола сумочку и нюхает кожу. — Стащила у кого-то?
— Похоже, на Tanner Krolle, — отзываюсь я, садясь в постели.
— Пожалуй… — Он бросает сумочку обратно на пол. — Но ничего особенного…
Он присаживается на одну из двух мягких серых кушеток и начинает обшаривать пустые пачки на столе, пока не находит, наконец, сигарету. Закуривает, затягивается и снова разражается оглушительным кашлем.
— Ну вот… — облегченно вздыхает Александр, откашлявшись. — Смотри! — Он явно приободрился. — Смотри-ка, что у нас есть. Карточка покупателя Selfridges! — Мой коллега улыбается и поднимает карточку так, чтобы я видела. — Мое имя написано на ней кокаином! — Он бросает карточку в коробку из-под порошка и высыпает оставшийся кокаин на стол; пошарив по карманам пиджака в поисках денег, находит замусоленную пятерку, которую ему дали в такси в качестве сдачи. Скатывает банкноту в трубочку и, уже вставив одним концом в ноздрю, вдруг вспоминает о хороших манерах.