Мое имя Демон
Шрифт:
— Ты идешь? — настороженно поинтересовался у меня Павел. Пожалуй, если бы не спрятанный под одеждой пистолет, он бы попробовал сбежать. — Здесь далеко топать, поспеши!
Знаком приказал ему продолжать путь, сам вовсю вертя головой. Несмотря на вступающую в свои права ночь, на улице было светло, как днем. Столько разноцветных огней! Прямо над головой появилась призрачная красно-зеленая полосатая акула, на моих глазах проглотившая яхту с группой людей. Следом вспыхнула надпись: «Кровавая ярость семнадцать, спешите видеть!».
В небо уходили каменные столбы многоэтажных домов, между которыми постоянно проносились какие-то металлические коробки.
Чтобы не поддаваться мрачным мыслям, опустил голову и переключился на прохожих. Несмотря на поздний час, улицы были забиты разным людом, и если бы одетый подобным образом человек появился в моей столице, его бы сразу упекли в дом для скорбных разумом или на костер потащили, в зависимости кого раньше встретит — стражника или инквизитора.
Людям будто не хватало ярких красок в жизни, и они стремились их перенести на окружение и в первую очередь на себя. Странная одежда всех цветов радуги, типа кожаных курток, заканчивающихся чуть ниже груди, но с длинными рукавами. Не спорю, снаружи достаточно тепло, но зачем демонстрировать всем оголенный живот?
Больше, чем одежде, доставалось волосам — их собирали в убийственные прически, выглядевшие так, словно в центре их что-то взорвалось и разметало остатки во все стороны. Попросту говоря, хватало людей, волосы которых напоминали дикобразов. У некоторых волосы меняли цвет прямо на глазах, другие красили каждый локон отдельно. Лысый Павел теперь казался не сыном раба, а вполне нормальным человеком.
Окончательно я потерялся, когда увидел чернокожего мужчину. Меня, разумеется, не удивлял цвет его кожи — нубийцы считались лучшими рабами для шахт, а их женщины пользовались большим спросом среди имперской знати за большую выносливость и экзотичность. Здесь же естественный миропорядок сломался — одетый в длинную розовую шубу на голое тело чернокожий вел за собой на поводке несколько опустивших голову белокожих девушек. Я замер и нахмурился, привычно взывая к собственной силе. Досадливо поморщился, наткнувшись на жалкий огрызок вместо ревущего урагана, и вовремя вспомнил о пистолете.
— Ты чего? — Заметив, что я остановился, Павел вернулся и опасливо посмотрел на не обращавшего на нас внимания черного. — Решил еще и с Южным Централом поссориться?
— С кем? — Негоже раньше времени привлекать внимание противника. Я сделал вид, что поглощен изучением прелестей проходящих мимо юных рабынь, благо их тела были укутаны в полупрозрачную пленку. От холода, возможно, защищало, но не от жадных мужских взоров.
— Старцев, ты как с луны свалился. — Под моим тяжелым взглядом он живо съежился, вспомнив свое место. — Можно я пойду?
— Веди, куда вел, — толкнул его в спину и вздохнул, отпуская пистолетную рукоять. При стольких свидетелях я не мог просто взять и убить наглого нубийца. Судя по отсутствию реакции от других прохожих, его поведение вписывалось в местную норму. Но я его запомнил и обязательно накажу позднее. — Кто это был?
— Не знаю, мы не пересекаемся с Южным Централом. Наверняка новых провинциалок ведет в бордели. Надо будет заглянуть, они первые недели очень крикливые, как я люблю. — Получив от меня пинок по заду, Павел счел за лучшее замолкнуть и наконец ускориться.
Кстати, его окровавленное лицо вообще не заинтересовало никого из прохожих, нас словно окружал полог невидимости или аура равнодушия.
Через несколько кварталов мы свернули в узкий переулок, пройдя через решетку с неработающим замком. Приходилось постоянно смотреть себе под ноги, чтобы не наступить в непонятную жижу, щедро покрывавшую асфальт.
— Парни! — неожиданно закричал мой пленник. — Меня тут прессуют!
Как по волшебству из ниоткуда появилось еще четыре человека. Они мало напоминали упитанного лысого головореза — все какие-то тощие, с выдающимися скулами и проглядывающими ребрами. Одеты в кожаные штаны с шипами и такие же жилетки, недостающие до пояса и несходящиеся по центру. На головах одинаковая прическа, когда волосы собраны в несколько длинных игл. Единственное отличие — у каждого был свой цвет, а так, считай, братья-близнецы. Лица скрывала сложная татуировка в виде белого черепа. В моем мире такие любили наносить на себя дикари из далеких индийских джунглей.
— Ты еще кто такой и зачем Вепря прессуешь? — поинтересовался лидер с розовым… ирокезом.
Очередная порция боли в раскалывающейся голове не оставила во мне ничего доброго и хорошего.
— Его зовут Павел. Он пытался убить меня по приказу Вензеля. Теперь мы идем переговорить с боссом. Вы тоже на него работаете?
— Это ты сейчас меня оскорбил? Думаешь, я стану шестерить на какого-то недоделанного гангстера? Запомни, Кавалеры работают только на себя! — Его глаза налились кровью, и кричал он мне прямо в лицо… что ж, заработал себе уже на три четвертования.
— Зачем тогда вы вступились за этот кусок дерьма? Жить надоело?
— Мы тебя не боимся, задохлик. Вепрь помог моему братцу, так что за нами должок. И отдам я его с большим удовольствием! — Он дернул рукой, и из небольшой рукояти с щелчком выскочило длинное тонкое лезвие. Остальные повторили движение вожака. — Стой смирно, свинка, и я оставлю тебе яйца!
Тратить на них крохи силы было откровенно жалко, так что обошелся методами из бурной молодости. Немного усилил свое тело и молниеносно дернулся навстречу вожаку, смазанным движением впечатав его нос в лицо. Сразу же выбросил ногу вправо и обезвредил еще одного ударом в лоб. Разворот, прикрылся выронившим нож человеком от оставшихся двоих. Один оказался не слишком умен или имел какие-то счеты с розоволосым, но он попытался достать меня через тело своего босса. Второй был чуть умнее и попытался обойти. Швырнул хрипящее тело в первого и привычным движением перехватил руку второго, сжал, услышалхруст, поймал выпавший нож и отправил его в глазницу последнего головореза.
Неторопливо отряхнул руки, поднял с земли другой нож и обратился к лежавшим на земле выжившим (главарь отдал душу богам):
— Наказание за нападение — смерть, но сегодня я в хорошем настроении. — Мой голос говорил совершенно об ином. — Можете заплатить мне за свои жизни. Посмотрим, как дорого вы их оцениваете.
Оба потянулись к своим телефонам, развернув их экранами ко мне. Зашли в банковское приложение и опустошили свои счета в мою пользу.
— Это все, что есть! Если хочешь, можешь до нашей нычки сходить! Мы недавно хороший куш сорвали, целый килограмм пыльцы! — заговорил тот, у которого была сломана рука. Получивший ногой по твердому лбу уставился в пространство пустым взглядом, видать, слишком сильно его приложил.