Мое инопланетное детство
Шрифт:
Спасение было в лесу, что рос у подножия горы. По его краю можно было двинуться вдоль реки к ее низовьям, подальше от синих чудищ. Родители так и поступили. Река являлась источником необходимой нам пресной воды и потому сделалась для родителей ориентиром.
Хотя они не ели и не спали больше суток, воздух свободы придал им энергии.
Взрослые легче переносят голод и умеют бороться со сном. Они могут долго терпеть физические невзгоды, что доказали ночь нашего побега, последовавший день, и не они одни.
Сосуд обеспечивал нас водой
Отец забрал меня у мамы. Я все-таки был уже тяжел для женских рук. Особенно, если со мной нянькаться второй день кряду. Мама приняла от отца сосуд с водой, который весил значительно меньше, и родители бегом добрались до леса. Благо он начинался всего ничего от купола.
В лесу родители продолжили бежать еще какое-то время, но, устав, перешли на быстрый шаг.
Когда они одолели значительное расстояние от купола, из леса, что произрастал на склоне горы, до нас стали доноситься грозное рычание, леденящие душу завывания и болезненные вскрики.
Ночные хищники планеты вышли на охоту.
Кто-то из них ловил добычу, кто-то ее упускал. Добыча либо погибала в их зубах, либо уносила ноги.
Кому как везло.
Ясным было одно: звери не меньше нашего опасались синих чудищ, раз для жизни выбрали места подальше от их логова.
Со временем звериные голоса стали раздаваться все ближе, но уже только рычащие и завывающие. В них ощущались мощь и угроза. Со склона горы к нам спускались крупные хищники, почуявшие в нас добычу.
Отец остановился у первого на пути хвойного дерева и сказал, что будет делать факел. Разжечь его было чем: зажигалкой, в недавнем прошлом подобранной отцом на ведущей к нашему коттеджу дорожке и остававшейся в кармане его рубашки.
Передав меня маме, отец стал бегло осматривать ствол дерева и увидел на нем то, что искал: потеки древесной смолы. Смола была свежей, так как еще не успела застыть. Себе под нос отец буркнул:
– То, что нужно.
Я не знал тогда, что звери боятся огня и его избегают, как не знал, что смола деревьев является горючим веществом, а смола деревьев хвойных обладает самой большой огненной силой. Отец же знал и то, и другое, и третье.
Пальцами он счистил смолу со ствола и скатал из нее шарики. На время отложив их в сторону, с завала по соседству он взял подходящую для факела ветку и ножиком расщепил ее толстый конец на четыре части. Расширив расщеп руками, отец вставил в него вперемежку шарики смолы, кусочки мелких веточек, обломанных им с росшего неподалеку кустарника, кусочки мха и кусочки опавшей хвои.
Факел был готов.
Щелкнув зажигалкой под его верхушкой, отец высек пламя, и вовремя.
Страшные звериные голоса стали раздаваться совсем близко от нас, и меж деревьев замелькали зеленые огоньки враждебных глаз.
Пламя быстро обползло верхушку факела, и он разгорелся!
Из маминой груди вырвался стон радости.
Приподняв
Зеленые огоньки меж деревьев пропали. Звериные голоса постепенно отдалились.
Звери подались прочь от огня.
Родители решили, что можно двинуться дальше.
Оставляя наше пристанище у хвойного дерева, они обратили внимание на лежавшие под этим деревом округлые плоды, которые без сомнений были орехами. Но намерения их испробовать родители не выказали, поскольку не знали, съедобны ли инопланетные орехи для человека.
Наш побег продолжился.
Мама пошла впереди с факелом и сосудом, а отец со мной – за ней.
Родители старались держаться как можно ближе к реке, прислушиваясь к шуму ее вод, доносившемуся слева по их ходу.
За ночь они сделали всего один привал. Мама покормила меня грудью и пожаловалась отцу, что молока у нее уменьшилось. Отец в ответ лишь проскрипел зубами.
Материнское молоко является пищей младенца, и от его достатка в тот период зависела моя жизнь. Чтобы оно прибывало, маме надлежало часто и помногу кушать. Но в ту первую ночь в новом мире отец еще не знал, как добыть еду.
Покинув привал, родители увидели сову нового мира (так называемую пернатую кошку ночи) и зверька, подобных которому стали именовать позже ”сусликами”. Сова пролетела над родительскими головами и накрыла собой этого зверька, который неожиданно выскочил из-за завала, что был впереди на пути родителей. Зверек взвизгнул и оказался обмякшим в когтях совы, улетевшей с ним куда-то в ночь.
Увидев совиную охоту, отец вдохновился надеждой, что тоже сможет охотиться на таких зверьков, и приободрил маму, сказав ей об этом.
Я той ночью всю дорогу спал на руках отца и проспал случившееся, но позднее узнал обо всем из воспоминаний родителей.
– « -
Перед рассветом от реки стал расходиться туман. Он прокрался в лес у горных подножий, и родители оказались идущими в нем, захватившем их по пояс.
Тогда я и проснулся.
Небо было серым, но помалу его осиял багряный восход, возвестивший о начале дня, и небе поголубело.
Жизнерадостно защебетали проснувшиеся птахи. Сначала луговые, что в речной долине, а им вторили птахи лесные.
Восход сделался ярче, туман расселся, и со стороны речных верховий на небо стало спешно выкатываться Красное Солнце.
Факел в руках мамы по-прежнему горел. Она не потушила его, потому что в лесу не могли не водиться опасные для нас хищники дневные, а огня они должны были бояться не меньше хищников ночных.
К тому же от факела можно было разжечь костер на запланированном родителями привале.
Погони за нами не наблюдалось, звери нас не тревожили, и, невероятно уставшие, родители организовали привал, когда на пути снова попалось хвойное дерево. Под ним лежали орехи, и утренний свет позволил увидеть коричневый цвет их скорлупы.