Мое кудрявое нечто

***

Собаки набросились, как только я зашла в открытые Алексеем Витальевичем ворота. Чумные, поджидали, видимо. Визжу, отпрыгивая. Натыкаюсь на мужчину спиной. Снова визжу, теперь уже от неожиданного прикосновения рук генерала к моим плечам. Он крепко держит меня, продвигая вперед «Олег! Леха! Сидеть!». Собаки с человеческими именами тут же отступают на пару шагов, садятся, и принимаются рассматривать меня веселыми, кирпичного цвета глазками. Виляют длинными пушистыми хвостами. Языки выставили.

– Ты их не бойся, они дрессированные, – говорит генерал, останавливая меня напротив живности. – Вот этот

Олег, а вот этот Леха. Так, защитники, знакомьтесь, это наша Рита, она будет тут жить. Так что, вот вам, – показывает овчаркам крепкий кулак, освобождая меня от поддержки, – если еще раз напугаете. Все меня поняли?

Собаки кивают. Неужели вправду поняли? Говорят же про овчарок, что они самые умные представители своего вида.

– Видишь, Ритунь, поняли, – улыбается генерал. – Теперь тебе бояться нечего. Они тебя от всех защищать будут. Даже от кота бешеного. Есть тут у нас один, черно-белый. Вот его лучше не трогай, пока не привыкнет. Еще кошка есть. Миша притащил. Скучно ему было.

Улыбаюсь. У меня то никогда не было домашних животных. Только всякие дворовые коты иногда забредали на территорию детского дома в поисках провизии. А еще хомяк в живом уголке, он помер несколько лет назад от скуки. Говорят, они должны жить в паре, как, впрочем, и остальные живые существа. Всем детским домом устроили ему пышные похороны – закопали за потрескавшейся от дождя верандой, а на могилку положили доску, отодранную от той же веранды. Пометили, так сказать, место погребения.

– Ну, пошли, немного с вещами разберешься, а потом я тебе тут все покажу.

Алексей Витальевич проходит по тропинке, ведущей к большому деревянному дому. Моя спортивная сумка смотрится на его плече словно дамская сумочка. Этот мужчина огромен. Прохожу за ним, озираясь по сторонам. Территория дачи, и правда, потрясает размерами. Тут можно устроить футбольное поле, и еще хватит места для картофельного. Я бы цветы посадила, а то уж слишком пустынно. Не облагорожено.

Вхожу в застекленные теплые сенки. Снимаю ветровку и поношенные кроссовки. Дальше прохожу через тяжелую резную дверь в небольшое помещение, разветвленное коридором, и затем в холл. На входе в нос ударяет приятный запах древесины. Вдыхаю поглубже. Всегда мечтала жить в деревянном доме. Может, мечты исполняются? Тут же думаю о причине своего нахождения на даче благодетеля и дергаюсь от неловкости.

В углу большого помещения стоят чучела двух лисиц. Охота не мое. Отвожу глаза от трупов животных, молча останавливаюсь, охватывая помещение взглядом. Огибая стену, возносится на второй этаж мощная брусковая лестница, пропитанная темной краской, такой же, как стены и пол. Под лестницей полки, уставленные книгами и картинами, в основном изображающими пейзажи. На полу красивый темно-красный ковер с мелким мягким ворсом и причудливым узором. Одна стена занавешена темными, не пропускающими дневной свет, шторами. Хочется раскрыть их, а то уж больно необжитое помещение. Теплоты не хватает, солнца. Мебели мало, зато взгляд приковывает большой серый камин, выложенный камнями. Как, наверное, романтично, сидеть зимним вечером на мягком ковре с чашкой лимонного чая, любимым романом, слушать тишину, прерываемую треском поленьев, и согреваться от тепла огня.

Ой! Замечталась. Товарищ генерал уже кричит со второго этажа. Бегу.

– Это твоя комната, – он ждет меня у открытой двери, такой же резной и тяжелой, как предыдущие. – Осваивайся.

Проходит в комнату, ставя сумку с моими вещами на кресло с меховой накидкой. Вхожу. Мое новое жилище! Своя комната! У меня

такой не было с десяти лет. Вообще ничего своего не было. В детском доме все общее. Нельзя ничего утаивать. Суровое правило – делись, или погибай.

– Я тут прикупил тебе на первое время, белье постельное, полотенца, шампунь какой-то. Потом вместе съездим, и купим то, что надо тебе. А то я не разбираюсь в этом. Мне без разницы, чем мыться и на чем спать, сама понимаешь, человек военный, – улыбается Алексей Витальевич. – Ну, ты давай, попривыкни немного, – откашливается в кулак, – только недолго. Я тебя на кухне жду. Проголодалась, наверное, – останавливается на мгновение в дверях. – И, Рита, я рад, что ты наконец тут. Теперь все будет хорошо.

А у меня и так все было хорошо. Грустить мне не из-за чего. Жизнь, она, знаете, разная бывает. Но всегда хорошая.

Слышу еще пару откашливаний, когда за ним закрывается дверь, а затем тяжелые шаги, спускающиеся по лестнице.

Кидаю взгляд на стопку из белья и полотенец, лежащих на угловом письменном столе. Вся стопка одного – белого цвета. Свое постельное белье! Как давно это было! Я спала в детстве на собственных простынях. Это маленькое счастье, которого не понимаешь, пока не начинаешь спать на белье с полустертыми инвентарными номерами «Детский дом №153 г. Москва». Открываю увесистые коричневые шторы. В моей комнате панорамное окно! Да! Вся стена остеклена! А сквозь нее можно любоваться огромным зеленым полем, разбавленным цветочными островками. Жаль, что цвета уже увядают. А дальше лес! Это место моя мечта. Открываю окошко, впуская свежий воздух в помещение. Нет, не в помещение. В мою комнату!

Большая резная кровать на низких ножках, придвинута высоким изголовьем к стене, и тоже покрыта меховой накидкой, как и кресло. Встроенный шкаф-купе, с такими же, как кровать, резными дверцами, пуст. Хочется поскорее разложить небогатые пожитки на полочки, где к ним никто не сможет прикоснуться. Теперь мои вещи надежно защищены этим простым словосочетанием «моя комната». Даже слезы пробиваются от этих слов.

Под потолком протянута длинная полка. Туда поставлю фотографию с папой, и любимые книги. Всегда мечтала о такой вот полочке, чтобы посмотреть, и душа радовалась. Буду с каждой зарплаты покупать книгу и рамку. Вот что бы ни случилось – буду покупать. Лучше откажу себе в чем-нибудь другом, но книгу и рамку куплю. Дело за малым – устроиться на работу, с этим проблем возникнуть не должно. До учебы еще целая неделя, обязательно устроюсь.

Падаю на кровать, проваливаясь спиной в мягкий матрас, раскидываю руки в стороны. Посередине потолка свисает кованная железная люстра в виде большого круга, а по периметру расставлены лампочки-свечи. Как в замках. В нескольких местах, на стенах развешены канделябры в таком же стиле. Валяюсь минут пять, и поднимаюсь. Только теперь чувствую под ногами приятный ворс ковра. Снимаю носки, хочу погулять по нему босой.

– Маргарита! – громовой голос заставляет подскочить на месте. – Я приготовил обед!

Впихиваю ноги обратно в носки и бегу вниз. Кухню нахожу по запаху омлета.

– Сын вернется вечером. Я ему сказал, чтобы приехал. Он пару дней назад вернулся из очередной командировки, и пока видается с друзьями.

– Алексей Витальевич, я не думаю, что нам с ним надо…

Мнусь, жуя омлет, приправленный колбасой, луком и помидорами.

– Вы поженитесь, Рита, я так решил, – безапелляционным тоном осекает меня генерал. – Я обещал твоему отцу позаботиться о тебе, и сделаю это. Но я не вечен. Да и Мише пора остепениться.