Мое прекрасное искупление
Шрифт:
Жалюзи на наружных окнах были закрыты, но закат просочился сквозь щели и догорел уже несколько часов назад. Изучив материалы дела Трэвиса, я провела остаток вечера в поисках способов избавить его от тюремного срока за пожар, но использовать его в качестве средства достижения цели было не самой лучшей идеей. Это было единственной идеей. К несчастью для Трэвиса, его брат так хорошо выполнял свою работу, что Бюро считало, что привлечь еще одного Мэддокса было бы только на пользу. Итак, он был не только средством. Его хотели
Раздался стук, и агент Сойер просунул файл в металлический держатель, привинченный перед моей дверью. Держатель был там, поэтому агентам не нужно было беспокоить меня с каждой заявкой, но Сойер открыл дверь ровно настолько, чтобы просунуть голову в мой кабинет, с широкой, белоснежной улыбкой Чеширского кота на лице.
– Уже поздно, – сказал он.
– Я знаю, – ответила я, подпирая подбородок рукой. Я не отрывала глаз от экрана.
– Сегодня пятница.
– Знаю, – сказала я, – Хороших выходных.
– Я подумал, может, ты хотела бы пообедать где–нибудь. Ты, должно быть, умираешь от голода.
Мэддокс вошел в мой офис, дружелюбно улыбаясь мне, и сердито взглянул на Сойера.
– У меня встреча с агентом Линди через две минуты.
– Встреча? – сказал Сойер, посмеиваясь. Под пристальным взглядом Мэддокса его улыбка увяла. Он расслабил галстук и прочистил горло.
– Правда?
– Спокойной ночи, агент Сойер, – сказал Мэддокс.
– Спокойной ночи, сэр, – сказал он, прежде чем исчезнуть в коридоре.
Мэддокс неторопливо подошел к моему столу и сел на одно из кресел, небрежно оперевшись локтями на подлокотники.
– У нас не встреча, – сказала я, глядя на монитор.
– Нет, – ответил Мэддокс устало.
– Ты сделал меня его боссом. Ты должен позволить ему иногда говорить со мной.
– Я так не считаю.
Я отклонилась в сторону, чтобы увидеть его лицо, все еще придавив свое лицо рукой, и с сомнением взглянула на него, нахмурив брови.
– Выглядишь ужасно, – сказал Мэддокс.
– Ты выглядишь хуже, – солгала я.
Он выглядел, как модель Аберкромби, включая его суровый, даже непроницаемый взгляд, и на самом деле я знала, что он и под своим костюмом и галстуком выглядел так же. Я снова спряталась за своим компьютером, прежде чем он смог поймать мой взгляд, задержавшийся на его проклятых, незабываемых губах.
– Голодна? – спросил он.
– Умираю от голода.
– Пошли, перехватим чего–нибудь. Я поведу.
Я покачала головой:
– У меня все еще полно дел.
– Ты должна поесть.
– Нет.
– Черт, а ты упрямая.
Для эффекта я снова оглядела свой монитор.
– Агент Дэвис говорит, что я угробила свой путь к успеху. У тебя есть хоть какое–то представление о том, как тяжело заставить агентов воспринимать меня всерьез, когда я являюсь сюда и получаю повышение в первый же день?
– Это был второй день, вообще–то.
Я подняла бровь.
– Ты когда–нибудь повышал ее?
– Безусловно, нет.
– Ну, Дэвис, возможно, получит, но технически она права насчет меня. Это меня гложет. Я работаю в дополнительные часы, и поэтому могу заставить себя поверить, что я заслужила это место.
– Повзрослей, Лиис.
– Сначала ты, Томас.
Мне показалось, что я услышала, как он выдохнул крошечный смешок, но я не признала этого. Я просто позволила себе самодовольную улыбку, спрятанную за светящимся экраном между нами.
Сигналы машин и сирены были слышны с улицы внизу. Там, снаружи, мир продолжал жить, не подозревая о том, что мы работали допоздна и проживали жизнь в одиночестве, чтобы убедиться в том, что люди могли лечь спать, когда стало меньше одним вором в законе, одним сутенером и одним серийным убийцей на свободе. Охота и захват – вот ради чего я работала каждый день – или это было моей основной функцией. Теперь у меня было задание уберечь брата Томаса от тюрьмы.
По крайней мере, я так чувствовала.
Моя самодовольная улыбка исчезла.
– Скажи мне правду, – сказала я, не отрывая руки.
– Да, я голоден, – протянул Томас.
– Нет, не про это. Какова твоя цель? Убрать Бенни или уберечь Трэвиса от тюрьмы?
– Одно связано с другим.
– Выбери любое.
– Я почти достал его.
– Это не ответ.
Томас сделал глубокий вдох и выдохнул, его плечи опустились, словно ответ тяготил его.
– Я бы променял свою жизнь на то, чтобы спасти его. Я бы точно ушел от этого назначения. Я ушел раньше.
– С работы?
– Нет. И нет, я не хочу говорить об этом.
– Поняла, – сказала я. Я тоже не хотела говорить о ней.
– Ты не хочешь, чтобы я говорил об этом? Любой другой в этом офисе умирает от желания узнать.
Я уставилась на него.
– Ты только что сказал, что не хочешь. Хотя есть кое–что, что я хочу знать.
– Что? – спросил он осторожно.
– Кто на фото на твоем столе?
– Почему ты думаешь, что это кто–то? Может, там фото кошек.
Все эмоции покинули мое лицо.
– У тебя нет кошек.
– Но я люблю кошек.
Я отклонилась назад и разочарованно ударила по столу.
– Ты не любишь кошек.
– Ты не настолько хорошо меня знаешь.
Я снова скрылась за монитором.
– Я знаю, что или у тебя есть чудесный ролик для одежды, или нет кошек.
– Я мог бы все еще любить кошек.
Я перегнулась через монитор.
– Ты меня убиваешь.
Крошечный намек на улыбку коснулся его губ.