Мое прекрасное искупление
Шрифт:
– Кажется, у Тэйлора все в порядке, – прошептала я.
Томас кивнул:
– Я думал, он упадет в обморок, когда она прислала ему эсэмэс, что ее самолет приземлился. Кажется, он уже не надеялся, что она прилетит.
Мы прошли к ресторану под открытым небом. Большие белые тенты спасали от яркого солнца. Томас провел меня к столику, где сидели Шепли и Америка, а рядом, судя по моим сведениям, были Джек и Дина. Не успели мы опуститься на стулья, как приблизился официант, спрашивая, что мы будем пить.
– Я так
– И я тоже, тетя Дина, – проговорил Томас. – Вы уже познакомились с Лииз?
Женщина покачала головой и протянула мне руку, минуя Томаса:
– До церемонии у нас не было возможности поговорить. Твое платье просто ослепительное. Такой насыщенный фиолетовый оттенок. Ты просто светишься. Очень подходит к твоей коже и волосам.
– Спасибо, – сказала я, пожимая ее руку.
Они с Джеком отвернулись, чтобы заказать напитки, а я прижалась к Томасу.
– Она очень похожа на твою маму, – сказала я ему на ухо. – Не прочитай я твое досье заранее, то с легкостью пришла бы в замешательство. Вы с Шепли будто родные братья.
– Это постоянно сбивает всех с толку, – сказал он. – И, кстати, тетя права. Ты ослепительна. Я не успел тебе этого сказать, но когда ты вывернула из-за угла, я еле удержался, чтобы не пойти тебе навстречу.
– Всего лишь длинное фиолетовое платье.
– Дело не в платье.
– А… – только и сказала я, сморщив губы.
Внутрь вошли Трэвис и Эбби, а ведущая в микрофон объявила об их прибытии. В колонках заиграла рок-баллада, и Трэвис повел Эбби танцевать.
– Какие же они милые, – сказала Дина, и ее верхняя губа задрожала. – Жалко, что Диана этого не видит.
– Нам всем жалко, дорогая, – сказал Джек, кладя руку жене на плечо и прижимая ее к себе.
Я взглянула на Джима. Он сидел и болтал с Трентоном и Камиллой. Когда Джим смотрел на танец Трэвиса и Эбби, на его лице вновь появилась легкая грусть. Я знала, что он тоже вспоминает Диану.
Солнце коснулось океана, понемногу растворяясь в нем, пока «молодожены» танцевали под свою песню. Когда мелодия закончилась, мы все захлопали в ладоши, и на столы подали первое блюдо.
После десерта Шепли поднялся и постучал вилкой по бокалу:
– У меня был год подготовить речь, но написал я ее прошлой ночью.
По всей террасе прогремел смех.
– Будучи шафером и лучшим другом жениха, я хотел бы одновременно похвалить и смутить Трэвиса. Начать хочу с истории из детства. Как-то раз я положил на скамейку свой буррито с фасолью, а Трэвис именно в этот момент решил проверить, сможет ли прыгнуть через спину и сесть рядом со мной.
Америка хихикнула.
– Трэвис не просто мой кузен. Он еще и мой лучший друг и брат. Я убежден в том, что без его напутствий не стал бы тем, кто я сейчас… и не нажил бы себе столько врагов.
Все братья закрыли рты кулаками и загоготали.
– Пора вспомнить, как он познакомился с Эбби, ведь я присутствовал при этом. Может, я не всегда поддерживал его, но Трэвис в этом и не нуждался. С самого начала он знал, что принадлежит Эбби, как и она ему. Их брак укрепил меня в убеждении, которого я всегда придерживался, – если преследовать девушку, донимать ее и причинять всяческие страдания, в конце концов это окупится.
– Бог ты мой, Шепли Мэддокс! – воскликнула Дина.
– Но я не стану тратить наше время на это. Вместе этого я подниму свой бокал за мистера и миссис Мэддокс. С самого начала, при всех взлетах и падениях, и весь прошлый год, пока другие говорили им, что они сошли с ума и ничего из этого не выйдет, они любили друг друга. Это всегда было для них константой, и я уверен, так оно и будет впредь. За жениха и невесту.
– Правильно! – закричал Джим, поднимая свой бокал.
Мы подняли бокалы, хором подбадривая виновников торжества и хлопая, когда Трэвис и Эбби поцеловались. Он посмотрел в глаза жене с невероятной любовью. Знакомый взгляд – ведь так смотрел на меня Томас.
Я положила голову на ладонь, любуясь тем, как небо покрывается розовыми и лиловыми красками. Свисавшие с белых тентов фонарики слегка покачивались на легком ветерке.
После речи Америки заиграла музыка. Сперва никто не вышел танцевать, но после третьего раунда напитков практически все оказались на танцполе. Все братья, включая Томаса, подшучивали над Трэвисом, передразнивая его танцевальные движения, и я так сильно смеялась, что по моим щекам покатились слезы.
Эбби пересекла зал и села рядом со мной, глядя на парней со своего нового места.
– Ух ты, – сказала она. – Думаю, они пытаются напугать бедняжку Кэми.
– Вряд ли это возможно, – сказала я, вытирая слезы.
Эбби задержала на мне взгляд, пока я тоже не посмотрела на нее.
– Слышала, скоро мы с ней породнимся.
– Да. Предложение было очень забавным.
Она повернула голову набок и цокнула языком:
– Трент всегда забавный. Значит, ты была там?
– Была.
Лучше бы Томас не предупреждал меня о том, насколько она умная. От ее расчетливого взгляда мне хотелось раствориться на месте.
– На всем мероприятии? – спросила она.
– На большей части. Трэвис ушел первым.
– Там были стриптизерши?
Я облегченно выдохнула:
– Только Трентон.
– Бог ты мой, – сказала Эбби, тряхнув головой.
После неловкой паузы я подала голос:
– Красивая была церемония. Прими мои поздравления.
– Спасибо. Ты ведь Лииз?
Я кивнула.
– Лииз Линди. Рада наконец с тобой познакомиться. Многое о тебе слышала. Гений покера? Впечатляет, – сказала я без какой-либо лести.