Мое прекрасное искупление
Шрифт:
– Ты всех нас подвел! Ты чертов мерзавец! – закричал Трэвис, размахивая кулаками по воздуху.
– Ты закончил? – ровным голосом проговорил Томас.
– Я не буду лгать Эбби. Если мне придется врать, никакой сделки не будет.
– Значит, ты не согласен на сделку? – спросил Томас.
Трэвис с потерянным видом сцепил руки в замок и завел их за голову.
– Я не могу врать жене. – Он уронил руки, а его глаза заблестели. – Томми, прошу, не вынуждай меня. – Его нижняя губа задрожала. –
Томас молча смотрел на него, словно лишился дара речи.
Я переступила с ноги на ногу и решительно посмотрела на Трэвиса.
– Тогда, может, тебе в первую очередь не стоило участвовать в незаконной деятельности, которая привела к смерти ста тридцати двух подростков.
Лицо Трэвиса исказилось, а потом он уронил голову на грудь. Спустя минуту он потер шею и посмотрел на меня.
– Я подумаю, – сказал он, направляясь к двери.
– Трэвис, – позвал Томас, делая шаг к брату.
– Я же сказал, что подумаю.
Я прикоснулась к руке Томаса и вздрогнула, когда резко захлопнулась дверь.
Он схватился за колени, ловя ртом воздух, а потом рухнул на пол. Я опустилась рядом с ним и крепко обняла, пока он тихонько всхлипывал.
Я кивнула Энтони, чтобы он налил Томасу еще рюмку. Тот не проронил ни слова после того как Трэвис согласился стать агентом, даже когда мы ехали от отеля до аэропорта. Он молчал весь перелет, а потом лишь махнул в сторону такси, предлагая вместе добраться до дома.
Я не спрашивала, а скорее заявила, что мы идем в «Каттерс». Как же просто его в чем-то убедить, когда он не возражает.
– Боже, – тихо сказала Вэл, снимая сумочку с плеча и опускаясь на стул. – Выглядит он просто ужасно.
Маркс сел рядом с Томасом, не мешая другу напиваться в спокойной обстановке. Бросив в рот пару орешков, Маркс уставился в экран телевизора.
– С ним все будет в порядке, – сказала я. – Как Сойер?
Вэл скривилась:
– Откуда мне знать?
– А то не догадываешься? – невозмутимо проговорила я. – Ты и дальше будешь мне врать?
Вэл посмотрела на Томаса, взглядом сверля его затылок.
– Мэддокс разболтал? – прошипела она.
– Да, но у него выдались поганые выходные, так что не стоит на него злиться. А вот мне обидно, что ты утаила что-то столь колоссальное, хотя у меня выведывала все до малейших подробностей.
Вэл надула губы:
– Прости. Я не хотела, чтобы ты узнала. Чтобы кто-то узнал. Я жалею, что это вообще произошло.
– Может, просто не жить с ним? – сказала я.
– Он не подписывает бумаги о разводе, а если я перееду, то потеряю квартиру.
– И что?
– Я первая туда заехала!
– Переезжай ко мне, – предложила я.
– Правда? – спросила Вэл, и ее взгляд смягчился. – Ты пойдешь на это ради меня?
– Да. Какой разговор! И к тому же я смогу платить только половину счетов. Куплю наконец себе машину, а пока буду ездить на работу с тобой.
– Я очень это ценю, – сказала Вэл, наклоняя голову набок. – Правда. Но я не собираюсь терять свою квартиру. Она моя, выехать должен этот засранец.
– А почему ты больше не хочешь ездить на работу со мной? – смазанно сказал Томас.
Он заговорил впервые за несколько часов, и я даже удивилась услышать его голос – казалось, будто Томас только пришел.
– Хочу, – сказала я. – Я имела в виду, что если Вэл переедет, это будет честной взаимопомощью.
Рукава его рубашки были закатаны почти до локтя, а галстук небрежно свисал с шеи. Томас уже так напился, что еле открывал глаза.
– Так почему не ездить со мной? Что в этом такого?
– Ты переезжаешь к Лииз? – спросил Маркс и наклонился назад, чтобы посмотреть на Вэл.
– Нет, – ответила она.
– Почему? – спросил Маркс. – Она предложила, а ты отказалась? Почему ты отказалась?
– Потому что это моя квартира, и я не отдам ее Чарли!
Маркс открыл рот, желая что-то сказать, но тут заговорил Томас, приблизившись ко мне:
– Теперь ты выше того, чтобы ездить со мной в машине?
Я закатила глаза:
– Нет. – Я взглянула на Вэл. – Кто такой Чарли?
– Сойер, – скривилась она.
– Думаю, так и есть, – сказал Томас. – Думаю, что ты так и считаешь – ты выше многих вещей.
– О’кей, – отрезала я, и мой голос наполнился сарказмом. Раньше я проделывала этот трюк с мамой, чуть не сводя ее с ума. Она могла накричать на меня на японском только в ответ на это двусложное слово. Ей казалось, это было верхом неуважения.
– Томас, твоя задача напиться, мы же отведем тебя домой, и Маркс уложит тебя в постель.
– Для тебя я агент Мэддокс.
– Отлично. Я буду тебя так называть, когда ты протрезвеешь и перестанешь пускать слюни.
– Забыла, что сама привела меня сюда? – сказал Томас и сглотнул слюну.
Вэл и Маркс обменялись взглядами.
– Хочешь еще выпить? – спросила я Томаса.
Он выглядел оскорбленным.
– Нет. Пора нам домой.
Я изогнула бровь:
– В смысле тебе пора.
– Значит, все, что ты сказала на выходных, – чушь собачья? – спросил он.
– Насколько я помню, я была очень откровенна.
Он поморщился:
– Когда мы в последний раз здесь пили, ты пошла со мной домой.
Маркс вздрогнул:
– Эй, Томас, может, не стоит…
– Нет, это ты пошел со мной, – сказала я, стараясь не воспринимать его слова в штыки.