Мое тайное соглашение
Шрифт:
— Для начала — домой.
— Так сразу?! — хохочу я. — Не слишком романтичное начало.
— Будем считать, что мы отыграли в обратную сторону. Твой дом, мой дом, а потом уже романтика. В конце концов, кто сказал, что порядок должен быть другим? — он растягивает рот в улыбке.
— Вообще, наш первый танец можно считать вполне романтичным.
— Разбитые носы тоже считаются за романтику, мисс Эттвуд?
— Кто сказал, что танец должен быть другим? — невинно отзываюсь я. — В какой-то степени это тоже очень романтично.
—
Через двадцать минут машина останавливается возле его дома. Эндрю открывает мою дверь и подаёт руку, помогая выйти. Очень галантно, к такому можно и привыкнуть. Я восхищённо оглядываюсь по сторонам. Погода в эту субботу выдалась по-весеннему тёплая, пальто я оставила дома. Он берет меня за руку и ведёт к крыльцу, привратник распахивает перед нами дверь и с улыбкой пропускает внутрь. В холле прохладно. Потрясающий высокий мужчина, на сегодня — мой официальный воздыхатель, нажимает на кнопку вызова лифта, и пока на экране сверху загораются цифры, указывающие на его приближение, свободной рукой притягивает меня к себе и целует так, что подкашиваются ноги.
В лифте я прижимаюсь к нему, уткнувшись носом в его широкую грудь. Пахнет бесподобно. Вдыхаю его в себя и надеюсь, что все это не сон. А если уж сон, то пусть он будет бесконечным, как кома.
Он распахивает передо мной дверь квартиры, и я замираю на пороге. На этот раз внимательно оглядываюсь по сторонам, не спеша стараясь «прочитать» человека, который здесь живет. Узнать его получше.
— Выпьешь чего-нибудь?
Я вздрагиваю и поворачиваюсь к Эндрю, стоящему возле бара.
— Зависит от того, что ты для нас приготовил. Мне нужно будет садиться за руль или ясно мыслить?
— Ни то ни другое тебе сегодня не понадобится, — улыбается он. — Так что?
Я пожимаю плечами и продолжаю исследовать квартиру сантиметр за сантиметром. Это ужасно увлекательно. Нахожу кубки за победу в боксерских турнирах. Альбом с детскими фотографиями, на форзаце подпись от руки: «Не забывай мечты. Ты стал больше, но мечты от этого не стали меньше. Мама». Рассматриваю фотографии: маленький мальчик хмуро смотрит прямо в объектив, рядом мужчина с ружьем за спиной, держащий в руках птицу — узнаю молодого Патрика. Все тот же хмурый мальчик, но уже в школьной форме.
Эндрю появляется на пороге комнаты в одном полотенце, обёрнутом вокруг бёдер. Я буквально готова пустить слюну. Это восхитительное тело было в моих объятиях всего несколько часов назад. Хочется сорвать с него полотенце немедленно, но я вцепляюсь в альбом с фотографиями. На первом свидании так не поступают, верно?
— Что тебе сделала эта бедная книга? — он с ухмылкой смотрит на мои побелевшие пальцы.
Опомнившись, кладу альбом обратно на полку.
— Доказывает, что у тебя действительно было детство. Неприятно. Я все же была уверена, что ты прилетел к нам с другой планеты.
— Кларк Кент?
— Скорее Веном. Проникаешь в мой мозг и заставляешь делать ужасные вещи.
Он смеётся. Ставит передо мной бокал белого вина. Я делаю большой глоток и смотрю за его спину. В проеме
— Хочешь выбрать мне наряд?
— Я уж думала, ты не спросишь! — поспешно опускаю бокал на стойку и почти бегом несусь в заветную комнату.
Темно-серые стены, серый лен на необъятных размеров кровати, плотные шторы, через которые почти не пробираются солнечные лучи. Комнату освещает лишь приглушенный свет от матовых раздвижных дверей в гардеробную. Бегу туда, пока он не передумал.
Внутри — просто рай для перфекциониста. Провожу рукой по ровным рядам бесконечных рубашек, костюмов, брюк. Оттенки преимущественно темные, даже встречаю свой любимый костюм в тонкую бежевую полоску — тот самый, который был на нем в ресторане.
— Надеюсь, у тебя есть свихнувшаяся на порядке помощница по дому, иначе я сейчас же сгорю от стыда за свой бардак в гардеробной!
— Я люблю порядок, — как бы извиняясь, пожимает он плечами, — но помощница у меня действительно есть.
Я двигаюсь вдоль полок, зная, что именно там ищу. В конце концов с победным возгласом вытаскиваю серый свитер, затем долго, с сомнением разглядывая ровные стопки почти одинаковых джинсов, нахожу нужные и, закусив губу, протягиваю ему. Как в первый день поездки во Францию. Я тоже все помню.
Я вижу, как он берется за край полотенца, и испуганно останавливаю его.
— Даже не думай! Я выйду!
Он поднимает бровь и с усмешкой следит за моим выражением лица.
— Я думал, мы стали достаточно близки.
— Если мы сейчас же не поедим, я начну кусать тебя по-настоящему, — хрипло бормочу я и, зажмурившись, как настоящая трусиха, протискиваюсь мимо него в спальню, оставляя его одеваться.
В гостиной хватаюсь за бокал вина, как за спасательный круг, в ожидании, когда мой кавалер наконец выйдет из спальни. Эндрю не заставляет себя долго ждать и появляется на пороге комнаты, уже полностью одетый. И совершенно великолепный. Уже почти готова наплевать на это шуточное свидание и смять до неузнаваемости его идеально застеленную постель.
— Так куда мы едем?
— Для начала — покормить тебя. А то ты, очевидно, уже не можешь думать ни о чем другом.
— Ты со всеми девушками такой заботливый? — усмехаюсь я, радуясь, что он не умеет читать мысли.
— Только с теми, на которых собираюсь жениться.
Я встречаюсь с его смеющимися нахальными глазами. Совершенно непонятно, шутит ли он. Кто вообще таким шутит? Видя мои испуганные глаза, он делает серьёзное лицо, поворачивается и резко притягивает меня к себе, впиваясь своими губами в мои.
Ноги подкашиваются от неожиданности, но его руки крепко держат меня в объятиях, не давая упасть. Через минуту, показавшуюся вечностью, мы с трудом отстраняемся друг от друга, тяжело дыша. Сердце бешено колотится в груди, тесно прижатой к его свитеру, его руки каким-то образом оказались на спине, под моей кофтой, а мои — в его волосах, ероша их ещё больше. В его темных глазах пламя, и я знаю, что сейчас он думает о большой кровати, до которой всего каких-то десять метров. Я уж точно о ней думаю.