Мое волшебное чудовище
Шрифт:
Хэр с ним! Хэр с ним!
Однако, самое ужасное, что пароль у наших был именно такой, а поэтому у нас были завалены сразу три явочные квартиры! – глухо вздохнул Иван Матвеевич.
А откуда узнали? – спросил Леллямер.
Откуда, откуда, – недовольно проворчал Иван Матвеевич, – меня же после этого сразу на берег списали! А так по-честности, я же ни в чем и не виноватый, ведь я к разведке сызмальства никакого отношения не имел!
И все сразу засмеялись, но когда Леллямер снова побежал за бутылкой, я спустился в читальный зал, положил на стол руки, голову на руки,
Глава 8
Охота на кабанов
Всю ночь мне снились кошмары о том, как я превратился в кабана, и за мной по лесу бегал Иван Матвеевич, причем от страха я срал у каждого куста, и по этим самым кучкам Иван Матвеевич определял мой дальнейший путь. Проснулся я от громкого баса Ивана Матвеевича.
Вставай, соня, – тормошил меня за плечо Иван Матвеевич, – а то охоту проспишь!
Я еле открыл глаза и с большим трудом вспомнил, как Леллямер с Иваном Матвеевичем разбудили меня вчера вечером в читальном зале и уговорили поехать с ними в деревню, куда уехала его бабка с внуком, чтобы сходить на охоту, на кабанов, и что они даже для остроты ощущений и Тоню с Соней взяли с собой, и вспомнил, как мы ехали на такси.
Иван Матвеевич с Леллямером, и Тоня с Соней пристроились на заднем сиденье, а я сидел с водителем на переднем сиденье. Причем водитель всю дорогу смеялся, угощал меня сигаретами и называл то пятым колесом в телеге, то запаской.
А я ехал с ними и думал:
И зачем я, дурак такой с ними еду, к черту на кулички, к черту на рога?!
Вспомнил я также, что деньги на поездку давали Тоня с Соней, а подбивал всех поехать Леллямер.
Случайно узнав у Ивана Матвеевича, что у него есть дом в деревне, куда уехала его бабка с внуком, самогонки целая бочка, два тульских ружья с винтовой нарезкой, да кабанов в лесу целая стая, Леллямер возликовал. Он больше всех кричал и говорил, что это будет праздник, что они Ивана Матвеевича помирят с бабкой, что кабанов настреляют целую тучу, и что вообще на земле будет рай!
Однако, говорилось это в сильном подпитии, когда все кажется легко и просто, а в это похмельное утро все выглядели страшно уставшими с необычайно тупыми и печальными мордами.
Для конспирации Тоня лежала со мной в одной кровати, и даже во сне обнимала меня, Леллямер лежал с Соней на соседней кровати, и тоже в обнимку.
Теперь-то я понял наконец, раскусил всю озабоченность и торопливость Ивана Матвеевича. Он был ужасно сердит и взволнован всей этой мудреной конспирацией. И как будто в подтверждение моих мыслей, Ивана Матвеевича из своей комнаты тут же окликнула бабка:
Да, не буди их, старый черт! Молодые устали ведь с дороги, пусть поспят!
А охота! – озабоченно отозвался Иван Матвеевич.
Да, нужна им твоя охота, – проворчала бабка, и Иван Матвеевич переминаясь с ноги на ногу, нехотя поплелся обратно к бабке, закрывая за собой дверь.
Тоня проснулась и неожиданно прильнула ко мне с поцелуем. Я пытался сопротивляться, но сил у меня никаких не было. На соседней койке проснувшийся Леллямер с Соней тоже беспокойно завозились под одеялом.
Суки, сукины дети, – тревожно шептал под дверью проснувшийся Иван Матвевич, но тут же окликаемый бабкой, опять семенил к печке.
Ну что ты к молодым пристал, они спать хотят! – ворчала бабка.
Так на охоту же вроде бы пора! – рассеянно отвечал Иван Матвеевич.
Да, какая, к черту, охота, щас метель на дворе, – не унималась бабка.
Метель, метель, – озабоченно вздыхал Иван Матвеевич, – будь она неладна!
И опять заходил по дому, половицы под ним скрипят, под нами пружины звенят, и так все утро, под ним половицы, под нами пружины…
Наконец, мы все-таки встали и кое-как умылись из навесного умывальника за печкой. Бабка Маланья, жена Ивана Матвеевича, уже накрывала для нас стол.
Дымящаяся из печки, из чугунка картошка, соленые огурчики, грибочки, толсто нарезанное сало и здоровенная -шестилитровая бутыль с мутным самогоном.
За столом Тоня села со мной, а Соня с Леллямером, а Иван Матвеевич с бабкой Маланьей на другом конце стола.
– А где ваш внук?! – спросил Леллямер.
Да он со вчерашнего дня к зазнобе своей в соседнюю деревню, на лыжах укатил, – улыбнулась бабка Маланья.
И где его там черти носят? – недовольно проворчал Иван Матвевич.
Да, ты, старый, сегодня что-то не в духе, – заметила бабка Маланья.
Так охота же срывается, – вздохнул Иван Матвеевич, бросая на нас страдальческие взгляды.
Ничего, Матвеич, мы здесь переночуем еще, а глядишь завтра и развеется метель-то, – заулыбался Лелямер, поднимая свой стакан, – так что выпьем за охоту!
Все выпили, закусили, потом опять выпили. У меня перед глазами все поплыло. Тоня с Соней тоже быстро запьянели и вроде как для конспирации кинулись целовать нас с Леллямером за столом. А Иван Матвеевич еще сильнее хмурил брови и пил самогонку с таким видом, будто собирался на тот свет, а Тоня с Соней иногда смеялись и нахально поглядывали на него.
Да, что это с тобой?! – удивлялась бабка.
Да, ничего со мной! – огрызался Иван Матвеевич и пил самогон уже ничем не закусывая, но и нисколько не хмелея.
Что-то вы, Иван Матвеевич, не закусываете?! – со смехом заметила Тоня.
Да, дед, ты уж поешь маленько, – забеспокоилась Маланья.
Чего-то мне больше ничего и не хочется, – вздохнул Иван Матвеевич, и мутным взглядом обведя весь стол, рухнул с табурета.
Вот, так всегда, – всплеснула руками бабка Маланья, —как нажрется, так сразу и валится как колода!
Мы быстро встали все, и приподняв Ивана Матвеевича, отнесли на кровать.
Эх, голубочки мои сизокрылые, – разревелся вдруг Иван Матвеевич, главным образом глядя на Тоню с Соней, – ой, пропадете вы без меня, деточки родные!
Чего это он?! – встревожилась Маланья.
Пьяный дед, пьяный бред, – констатировал Леллямер и, схватив ушат с холодной водой, окатил им Ивана Матвеевича.
Все! Идем на охоту! Идем на кабанов! – бодро крикнул Иван Матвеевич, тут же вскочив с кровати и быстро переодеваясь в сухое белье.