Могила без памятника
Шрифт:
Яркий шар вдруг резко спустился вниз и, не дойдя примерно метра до парней, стал кружиться за их спинами. Волосы у всех наэлектризовались и поднялись дыбом. Картина получилась комичная, но сейчас им было не до смеха.
– Вот черт! – испуганно прошептал Максим.
– Не делай резких движений, надо пригнуться и не спеша отойти, – сказал Ренат.
Шар остановился и медленно направился к нему.
– Нельзя отмахиваться, убьет, – предупредил Игорь.
Молния изменила направление и плавно, потрескивая и переливаясь красновато-голубым цветом, двинулась к Игорю.
– Блин, она что, с мозгами? Кто говорит – к тому и плывет, – осипшим голосом заметил Дамир.
В подтверждение его слов шар остановился и поплыл назад от Игоря к Дамиру.
– На колебания воздуха реагирует, – совсем тихо прошептал Игорь.
Молния остановилась в центре, словно не поняла, кто сказал последнее слово.
Напряжение достигло апогея, все молчали, а шар вдруг стал краснеть, искры посыпались все сильнее и сильнее.
– Считаю до трех и все одновременно разбегаемся, – сообщил Игорь на языке жестов.
Когда он растопырил пальцы, все четверо друзей резко развернулись и рванули в разные стороны. Макс выбежал из-под моста с одной стороны, Дамир с другой, а Ренат перебежал дорогу, чуть не попав при этом под проезжающий автомобиль. Повернувшись, они увидели лежащего Игоря, а смертоносный шарик исчез.
– Догнала его, сука! – выругался Дамир и первым бросился к другу.
Игорь лежал на асфальте лицом вниз и не подавал признаков жизни. Все растерялись, кроме Дамира.
– Ты, Ренат, вставай сюда – ближе к груди, а ты, Макс, куртку под шею положи, – командовал он. – Да быстрее! Меня в пожарке учили, как людей спасать. Макс, скорую вызывай!
Рядом останавливались машины, водители выходили, но ничем помочь не могли. Кое-кто предлагал свою аптечку и уезжал дальше.
– Не останавливайся, дави на грудь сильнее! – кричал Дамир взмокшему Ренату.
Сначала слабо заработало сердце, потом появилось дыхание.
– Продолжаем до тех пор, пока не очнется, – сказал Дамир.
Скорая не приезжала. Макс выругался и позвонил еще раз.
– К вам едут, скоро будут. На улице ливень – они не могут ехать слишком быстро, – отвечал спокойный женский голос.
– Да, мать вашу, мы уже десять минут ему искусственное дыхание делаем! – орал он в трубку.
– Продолжайте делать, сохраняйте спокойствие и мне не грубите, – отвечала пуленепробиваемая диспетчерша.
В сознание Игорь не пришел и после приезда врачей. Дамир с Ренатом сопровождали Игоря в больницу, а Максим остался караулить осиротевший мотоцикл и ждать помощи из города.
Часть 2
Сергей Ларин всегда считал, что уход за могилами предков это не обязанность, а повинность. Правда, вслух об этом никогда не говорил. Еще хуже, если ты приводишь в порядок могилы тех, кого совсем не помнишь. Сорок пять лет прошло с того момента, как не стало его родителей. Никто из домашних там никогда не был – ни двадцатипятилетняя дочь Елена, ни сын Василий. На днях старшая сестра Оксана прислала Ларину письмо, где сообщала о своей болезни, и очень просила съездить на могилу родителей. Она последний раз была там лет пятнадцать назад, а сейчас его очередь отдать дань памяти родным людям – заменить проржавевший памятник и вообще привести могилу в порядок. Отказать он ей не мог. Дело в принципе нетрудное, но только кладбище находилось в другом городе и рабочий график настолько плотный, что вырвать из него три дня это верх расточительства.
– Поезд «Москва – Абакан» отправляется со второго пути! – громким эхом пронеслось по вокзалу.
Сергей опаздывал, надо было срочно купить билет на электричку. Нужный электропоезд по расписанию последний и если не успеть, то придется возвращаться домой, а это не входило в его планы.
Сначала он шел быстрым шагом, потом перешел на бег. Бежать было легко, ведь кроме небольшой дорожной сумки у него ничего не было. Лавируя между отъезжающими и приезжающими, Сергей влетел в кассу пригородного вокзала. Сердце радостно застучало – у нужной кассы стояло всего десять человек, значит, он успеет до темноты добраться до Камышинска.
Когда приедет на место, то остановится в привокзальной гостинице, а на следующее утро отправится по делам. Купив билет, Сергей почувствовал облегчение – еще двадцать минут он свободен, и пока можно не спеша пройтись по перрону, покурить и спокойно сесть на поезд. От облегчения, что все так удачно складывается, даже поднялось настроение. Только он взялся за ручку входной двери, собираясь выйти, как по радио объявили о прибытии какого-то поезда, и людской поток подхватил его, едва не повалив на пол.
Очутившись на перроне, Сергей достал сигарету, с удовольствием раскурил её и направился к своей платформе. Поезд уже стоял с открытыми дверями, принимая в себя пассажиров.
– Беляши горячие! – кричала толстая тетка, толкая впереди себя тележку, источающую аппетитный запах жареного теста.
«Возьму один» – решил он.
Сергей сунул руку в карман, потом в другой и сердце его похолодело – толстое портмоне исчезло, а вместе с ним приличная сумма денег и паспорт. Бежать назад? А смысл? Он точно помнил, что клал бумажник в боковой наружный карман пиджака. Видать, кто-то постарался в возникшей в дверях давке.
Хорошо хоть, что часть наличности Наташа положила в карман его рубашки, приколов ее на всякий случай булавкой. Жена у Сергея относилась к тому типу людей, которые зашивают деньги перед поездкой в трусы. Она была не старая – сорок четыре года, но с раздражением думала о приближении сорокапятилетнего юбилея. И вовсе не из-за возраста, который ее совсем не напрягал. Когда-то давно одна певица спела песню со словами: «сорок пять – баба ягодка опять», и теперь большинство считало просто своим долгом озвучить этот постулат в лицо каждой женщине сорока пяти лет, не задумываясь о том, нравится ли им подобное или нет. Наташа не переносила затасканности этой фразы, оскорбительного слова «баба» и в целом посыла утешиться мыслью, что какой-нибудь мужчина таки посчитает ее «ягодкой», а, следовательно, присматривать место на кладбище еще пока рано. Будто без мужского одобрения и внимания для женщины нет жизни. Сергей в свой сорокапятилетний юбилей – четыре года назад – подобными мыслями не мучился. Ему никто не сказал, что он еще «ягодка» и может жить спокойно. Мужчина обществом по умолчанию считается прекрасным в любом возрасте, а из расхожих фраз ему грозит услышать только что-нибудь вроде: «Мои года – мое богатство». И то не в сорок пять лет, а где-нибудь в семьдесят.
– Электропоезд «Екатеринбург – Камышинск» отправляется! – раздалось из громкоговорителей на перроне.
Выбора не было – придется ехать и попытаться хоть как-то сэкономить, на чем только можно. Обещание, данное сестре, он выполнит любой ценой, даже если для этого придется спать на вокзале. По прибытии в Камышинск понял, что о ночевке на станции никакой речи быть не может, назойливые полицейские не дадут этого сделать.
Поздний вечер скоро сменит ночь, а Сергей Ларин все бродил возле столбов с расклеенными объявлениями. При тех деньгах, что у него остались и отсутствие паспорта, о гостинице можно только мечтать, а предлагаемое частниками жилье тоже кусалось своими ценами.