Могильный червь
Шрифт:
– Конечно, - сказал Стив.
– Ты просто убеди ее в этом.
38
Горели свечи.
Лиза, такая же чахнущая, испуганная и опустошенная, наблюдала за ними, изучая длинные тени, которые они отбрасывали на затянутые паутиной стены подвала, и в то же время думала о Черве. Потому что здесь, во мраке и вонючем подвале, был единственный мир, который Червь когда-либо знала, и, вполне возможно, единственный мир, который она когда-либо узнает.
И что же это было?
Что же это было на самом деле?
Генри – так звали урода, как она узнала – был чудовищем, которое спало днем, как вампир, и Червь... кто
Она выползла из гребаной могилы, – сказала себе Лиза.
– Она пришла оттуда, откуда всегда приходят такие твари, как она: могилы, канавы, черная земля.
Но это было чрезмерное упрощение. Вся эта ситуация была невероятно сложной, но это не означало, что Генри или Червь были ужасно умны, потому что Лиза не верила в это, но обстоятельства, которые привели их обоих и этот дом ужаса, были головокружительными в своей сложности. Здесь все было не так просто. Это была загадка. Акростих. Мозаика. Японская коробка-головоломка. Лиза проводила большую часть своего свободного времени с логическими задачами и головоломками судоку. И как бы она ни презирала эту идею, как бы ей ни хотелось выкрикнуть все это вслух... ее мозг уже приступал к решению этой проблемы, как и любой другой, зная, что ключами были Генри и Червь.
Вот так-то. Разберись с этим. Обдумай это. У них есть слабости, и ты должна их найти. Нет времени быть королевой подростковой драмы, потому что все зависит от тебя прямо сейчас. Из этого есть выход, и только ты можешь его найти.
Загадка.
Разберись с этим.
Найди выход из лабиринта.
Лиза теперь была привязана на изношенной верёвке. Но ей пришлось крепко сжать ее. Никакой театральности, – предупредила она себя.
– Сотрудничай. Они должны верить, что ты их друг и не представляешь для них никакой угрозы. Ее грудь болела от укусов и сосания Червя, этого ужасного маленького монстра, который разрубил Маргарет на куски.
И она тут же задалась вопросом, будет ли она в здравом уме после этого, а может быть, даже сейчас. Может быть, она сошла с ума, может быть, у нее помутился рассудок, и все это было каким-то истерическим, безумным кошмаром, в котором она жила в пределах своей собственной головы.
Но она в это не верила.
Это было бы слишком просто.
И ничто теперь не было легким.
После того, как Червь... накормилась ее грудью – она ненавидела этот звук – она потеряла сознание, заснула, что-то в этом роде. Когда она очнулась, Червь была там, скорчившись рядом с ней, как какая-то ужасная ухмыляющаяся обезьяна. Ничего не говоря, просто наблюдая за ней, и Лиза почти слышала мысли в ее голове: Я здесь, милая девочка, и всегда буду здесь. Теперь мы друзья, товарищи по играм и сестры по коже, и разве не забавно, что умерла старая Маргарет? Как она кричала, когда я разрубала ее на части, утопая в тумане ее собственной крови? Ты заметила, как выпучились ее глаза, как вывалился язык и как она кричала, выпуская клубки крови, когда я снова и снова вонзала топор ей в горло? Это может случиться и с тобой, сестра моя, если ты не будешь играть со мной, любить меня и позволять мне прижиматься к тебе. Нет, я не разорву тебя на части, потому что ему это не понравится, и я не хочу его злить. Но есть и другие способы. Я буду целовать тебя каждую ночь, и лизать твое лицо, и сосать твои сиськи, и если это не поможет, есть другие вещи, которые я могу лизать и сосать, пока твои мысли не потекут, как теплый липкий воск...
О, Боже мой, Боже мой! Затем Червь исчезла, зная, что причинила свою долю вреда. Но теперь она вернулась. Была где-то рядом. Лиза чувствовала исходящий от нее дикий, неистовый запах, запах могил, в которых она ползала, запах того, что она грызла в неосвященных могилах гнили.
– Я вижу тебя, красотка, - произнес чей-то голос.
– Я слежу за тобой своим маленьким добрым глазом.
О, Господи.
Червь выползла из темноты на четвереньках, ее грязное лицо было желтым, как кость в свете свечей, блестело от жира и пота, грязные волосы прилипли ко лбу и щекам. В руке у нее было что-то маленькое и белое, и Лиза с невольным вздохом поняла, что это человеческий череп. Очень маленький человеческий череп, без челюсти и с полым носом, блестящий, как будто его отполировали. Червь держала кость, тоже ужасно маленькую, и била ею по черепу, как по барабану, напевая какую-то непонятную мелодию.
Лиза проглотила страх и отвращение.
– Это очень хорошая музыка... как ты научилась так играть?
Червь перестала играть и напевать. Она просто сидела на корточках, как грызун, склонив голову набок, как сбитое с толку животное, как будто никто никогда не делал ей простого комплимента.
– Я... я... я просто делаю это. Генри это не нравится.
Лиза заметила, что на ней украшения, много украшений – ожерелья из бисера, золотые цепочки, десятки колец, браслетов. Это было безвкусно и нелепо, но у Червя не было никакого чувства стиля. Она была простой маленькой девочкой, играющей в переодевания, дикаркой, очарованной причудливыми безделушками.
– У тебя красивые кольца, - сказала ей Лиза.
Полегче. Не хвали ее слишком много. Не смущай ее.
Червь изучала многочисленные кольца на пальцах в свете свечей. Они поймали сияние и держали его, мерцая, сияя, искрясь. Лиза с нарастающим ужасом заметила, что многие из них оказались обручальными кольцами.
– Они мои, - сказала Червь.
– Не твои.
Лиза снова сглотнула.
– Я знаю. Они просто хорошенькие. У меня дома полно красивых украшений. Я люблю украшения.
Червь села на ее покрытые струпьями колени и задрала рубашку. Ее живот был идеально круглым, почти восковым, и не было никаких сомнений, что она беременна. В ее пупке, покрытом старыми пятнами крови, было маленькое серебряное колечко.
– Откуда... откуда у тебя такие красивые штуки?
– cпросила Лиза, зная, что не должна показывать страх, потому что Червь была практически животным, и она учуяла бы страх, как собака.
Червь опустилась на грязный пол, все еще держа пальцы так, чтобы можно было любоваться ее кольцами.
– В гробах, - ответила она.
– В гробах есть люди, и я беру у них кольца.
Лиза подавила крик. Вандалы,– подумала она.
– Вурдалаки и могильщики. Она выдавила из себя тонкую улыбку на бледных губах.
– О. Они очень, очень милые.
Червь подползла ближе, и Лиза увидела, что это действительно животное, потому что она двигалась очень осторожно, быстрыми рывками, останавливаясь каждые несколько футов, чтобы понюхать воздух. Это было немыслимо и отвратительно, но именно это она и делала. В ней был какой-то атавизм, первобытное отступничество, и сама мысль о чем-то подобном была просто ужасающей.