Могилы из розовых лепестков
Шрифт:
— Спасибо, — пробормотала я после долгого молчания. — За твою доброту. За твою жертву. За всё.
Он погладил меня по щеке пальцами. Они пахли землёй, деревом и металлом.
— Я не хочу, чтобы ты… — мой голос был слабым. — Чтобы тоже уходил.
Его пальцы замерли.
— С чего ты взяла, что я куда-то собираюсь?
Я опустила глаза на его испачканные грязью ботинки.
— Разве это не то, чего ты хочешь? То, что ты говорил Элике?
Его рука убралась с моей щеки.
— Я говорил ей, что увижу её
Я медленно вдохнула и выдохнула.
— Неужели я одна из этих вещей?
— А ты бы хотела ей быть?
Я посмотрела на него снизу вверх. Он замер очень неподвижно. Даже его дыхание, казалось, остановилось.
— Ты говорил обо всём или ни о чём, Каджика. Я не могу согласиться с тем, что это мои единственные два варианта. Я кое-чего хочу. Но может ли это что-то быть дружбой на данный момент? — его рука напряглась за моей спиной. — Я не в лучшем положении, и каким бы жизнерадостным ты ни был, я не думаю, что ты тоже в хорошем положении, — я сцепила пальцы на коленях. — Давай доберёмся до хорошего. Вместе.
Я попыталась улыбнуться, дать ему понять, что всё в порядке, если он этого не хочет, хотя в глубине души мне было бы чертовски больно, если бы он отверг моё предложение.
За такой короткий промежуток времени он заполнил дыру в моём сердце, которую, как я думала, никто не сможет заполнить, не говоря уже о том, чтобы дотянуться. Может быть, это было потому, что он носил Блейка внутри себя. Какова бы ни была причина, я знала, что не хочу, чтобы мы стали незнакомцами.
Его грудь поднималась и опускалась, когда он прислонился затылком к дощатой стене и закрыл глаза.
Он бы сказал «нет».
Разочарование нахлынуло у меня за грудиной, но я изобразила на лице храбрую улыбку.
— Я не знаю, смогу ли я, — сказал он хриплым голосом. — Я не Блейк, Катори.
Дыхание застряло у меня в горле.
— Я знаю, что ты не он, — я села прямее, чтобы моё тело больше не касалось его. — Точно так же, как я не Ишту. Разве ты не задавался вопросом, не привлекла ли тебя я, потому что я похожа на неё? Может быть, как только ты узнаешь меня получше, дружба будет единственным, чего ты захочешь.
Хотя его глаза оставались закрытыми, его рот изогнулся.
— Что? — спросила я.
— Я видел тебя самой ничтожной. Самой гневной. Самой слабой. И самой доброй. Ты кричала на меня. Ты плакала у меня на руках. И всё же ты думаешь, что я тебя не знаю?
— Мы познакомились всего несколько дней назад.
Его глаза открылись и уставились на меня.
— Время не имеет значения, Катори. Иногда ты проводишь с человеком всю жизнь и так и не узнаешь его по-настоящему. А иногда ты проводишь с кем-то час и знаешь о нём всё. Но если тебе нужно больше времени, чтобы осознать это, то потрать больше времени. Я ждал двести лет, чтобы встретиться с тобой. Я должен быть в состоянии выдержать ещё несколько дней… или недель.
Моё сердце подскочило к горлу, наполняя рот бешеным пульсом, а щёки теплом.
Он снова погладил меня по щеке.
Я вздрогнула.
— Друзья могут прикасаться друг к другу, не так ли? — спросил он.
Это была моя щека, и всё же это было так интимно, как если бы он провёл пальцами по моему голому бедру.
— Ни один мой друг никогда так не прикасался ко мне.
— Я надеюсь, что нет.
Каджика улыбнулся. Я была слишком потрясена его уверенностью, чтобы улыбнуться.
— Наклонись ко мне снова, Катори. Мне нужно утешение, и ощущение тебя рядом со мной даёт мне утешение.
Я была слишком озадачена, чтобы пошевелиться, поэтому его рука обхватила меня за плечи и притянула назад. Всё зазвенело и напряглось во мне. Я не была уверена, как моя близость могла помочь ему расслабиться; для меня это было полной противоположностью.
Он заправил прядь волос мне за ухо, позволяя своим пальцам скользнуть вниз по моей шее. Мурашки побежали по коже. Его рука скользнула вниз по моей руке и остановилась поверх моей, поверх метки Круза. Это обожгло, когда он переплёл свои пальцы с моими. Я вся горела.
— Мне грустно, что ты так и не познакомилась с Эликой. Она любила так глубоко и так неистово.
Его пальцы были холодными. Они не дрожали, но были такими холодными. Я накрыла их свободной рукой, надеясь, что смогу принести ему тепло, которого он заслуживал, и утешение, которого он жаждал.
— Ты говоришь как моя мама.
— Расскажи мне о ней.
Так я и сделала, и, говоря это, я придвинулась поближе к Каджике. Его большой палец погладил мой, и его дыхание согрело мой лоб. Каждое воспоминание заставляло моё сердце сжиматься и сжиматься, как будто оно выжимало затянувшуюся боль, которую оставило после себя её отсутствие. А потом я спросила его об Элике.
Когда мы, наконец, замолчали, прошёл целый день, и небо потемнело от звёзд. Мой отец был бы обеспокоен. Айлен тоже. И всё же я не хотела покидать дом на дереве, потому что уход означал расставание с охотником, и я не была готова отпустить его.
Ещё нет.
Не после того, как я только что нашла его.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
Переведено для группы https://vk.com/booksource.translations
Заметки
[
<-1
]
Bon apuetiti (фр.) — Приятного аппетита
[
<-2
]
UFC — смешанные единоборства
[
<-3
]
Муу-муу — одежда гавайского происхождения свободного покроя, свисающая с плеч