Мои каникулы в голове физрука Клюшкина
Шрифт:
Из-за неё мама стала курить. Как услышит это «пабабабам», сразу у нас в доме начинается вселенская уборка: мама бегает по квартире с включенным пылесосом и кричит на всех, чтобы не топтали. Потом, когда всё блестит, присаживается рядом и просит простить за крик. Объясняет, что стремление к идеальной чистоте - это у неё нервное. Затем идёт на балкон и курит. А там то же самое: «Па-ба-ба-баммм!!!»
– Людочка, - спокойно втолковывал ей папа, - это замкнутый круг. Ты куришь, потому что бывшая одноклассница действует тебе на нервы. Потом ты просто продолжаешь курить, потому
Папа у меня не курит, поэтому мама с ним соглашается. Но как только она собирается бросить свою дурную привычку, тут же на улице возле булочной перед ней вырастает Букашкина: вся в бриллиантах, как кремлёвская ёлка. И мама, придя домой, выскакивает на балкон и чиркает зажигалкой.
А папа продолжает:
– Людочка, - терпеливо говорит он, - ты умная, образованная женщина. Зачем играть на одном поле с той, которая живёт совершенно по другим принципам?
– Генусик, - подышав на очки (она у меня близорукая) и протерев их уголком халата, отвечает мама, - но по таким же точно принципам живут практически все. Я привыкла оглядываться на мнение большинства, ничего не могу с собой поделать. Начинаю сравнивать себя и её и ловлю себя на том, что тоже хочу бриллианты.
– Так давай купим их. Для этого, правда, придётся на некоторое время перейти на макароны с соевым мясом, но мы постараемся чтобы наше семейное сальдо превысило обычные показатели.
– Но, Гена!
– в сердцах восклицает мама.
– Я же понимаю: это глупо. Я что, ради этого училась на психфаке, - чтобы подавлять собственные комплексы и глубоко укоренившуюся неуверенность какими-то блестящими висюльками?
– Мам, - утешаю я её в такие минуты, - если тебе от этого будет легче, давай станем курить вместе. Я буду губить здоровье с тобой на пару, и тебе будет не так обидно.
– Ещё чего!
– возмущается мама.
– Даже не думай. Увижу с сигаретой, дам по губам, так и знай.
– Вот как?
– удивляюсь я.
– Значит, бросить курить намного проще, чем я думала? Достаточно дать тебе по губам, и всё сразу прекратится?
Но что-то я увлеклась. У нас в доме есть ещё один член семьи: Ёфт Шарипов. Он отличается тем, что, подняв ножку, метит территорию, смотрит на вас печальным лягушачьим взглядом на кухне во время ужина и ночами храпит в уголке. Но о нём позже. Пока вернусь в тот день, с которого всё началось.
Итак, найдя Среднюю Ордынку дом 8 строение 1 А, мы с папой оставили машину на парковке и увидели за стёклами здания, которое громоздилось перед нами, цветной красивый постер с одинокой пальмой и лазурной лужицей. Мы поняли, что приехали правильно. Турагентство.
Я подёргала папу за рукав.
– Пап, та машина едет за нами от самых Куличек. Я давно обратила внимание.
– Я показала на парковку, где сразу вслед за нами притормозила чёрная пузатая беэмвушка.
– Что это, как думаешь? Нас преследуют?
– Танюша, глупости, - покачал головой папа.
– Кому мы нужны? Пойдём.
И мы пошли дальше, к зданию с пальмой. Но вы, уважаемые читательницы и читатели, пожалуйста, запомните этот момент. И фотку с чёрным BMW тоже приколите где-нибудь в памяти кнопкой. Мы ещё к этому вернёмся. Правда, гораздо позже. Но так надо, поверьте.
3. Консультант-лаборант
Когда мы вошли в дом 8 строение 1 А, у меня неожиданно зачесался глаз. Левый. И правая ладошка. Папа не верит в приметы, а то бы я у него спросила: к чему бы это?
На двери офиса 111 полосками скотча был приклеен обыкновенный лист формата А4. Мятый, немного надорванный сбоку. А там - жирнючий шрифт и громадные буквы:
Туристическое агентство «Жан Паспарту»
Мы исполним ваши самые заветные мечты!
Дверь была приоткрыта. Папа занёс кулак, но я сказала:
– Зачем стучать? Войдём.
– Невежливо, - постарался урезонить меня папа, но было поздно. Я толкнула дверь.
Белые пластиковые стены, стол, кружка с торчащей из неё ложкой и надписью «Михаил»… Вентилятор на штативе, жалюзи… А на полу, покрытом линолеумом в цветочек, в позе трупа, как в детективах, с подогнутой ногой и лицом вниз, лежит человек. Мужчина. Чёрные отутюженные брюки, белая офисная рубашка и тёмные носки в красный ромбик. Я почему-то всё это запомнила.
– Что это, пап?
– холодея от страха, спросила я.
– Не знаю, - неуверенно ответил отец.
– Может, стоит набрать ноль два?
«Труп» неожиданно вскочил.
– Простите… Ужасно неловко… - растирая мятое лицо, сонно пробормотал он.
– Простите ещё раз… Прилёг на минутку… Тут же уснул.
– Прямо на полу?
– всё ещё не в силах отойти от произведённого впечатления, спросила я.
– Кровать принести как-то неловко. Что подумают клиенты? Поэтому иногда улучаю свободную минуту и располагаюсь на полу. Он у нас чистый. Каждое утро приходит уборщица. Итак, я слушаю вас.
– Пап… - обернулась я к отцу, реакции которого были не такими быстрыми, поэтому он всё ещё молчал, пытаясь, видимо, сообразить: как это можно спать на рабочем месте?
– Пап, ты слышишь?
– Да, мы к вам по делу, - очнулся наконец мой родитель.
– Хотелось бы на январских праздниках куда-нибудь отправиться. Ну, вы понимаете.
– К морю, на солнышко?
– улыбнулся турагент. Только тут я заметила у него на бледно-свекольной и обветренной шее свисающий на ленте бейджик:
Миша
Консультант-лаборант
Признаться, эта добавочка - «лаборант» - меня слегка смутила. Ну, «консультант» ещё куда ни шло, с этим ясно. А вот «лаборант»… На вид Мише было что-то около сорока лет: седоватые виски и пробивающаяся тёмная щетина на впалых щеках.