Мои каникулы в голове физрука Клюшкина
Шрифт:
Я огляделась по сторонам, изучая лабораторию более внимательно. У стен почти такие же широкие кнопчатые пульты, как в секретном поезде. Множество проводов - на полу, под потолком… Глухой гул, будто в соседнем помещении работает мотор. И что-то то и дело пыхтит и отдувается: как паровоз, выпускающий пар.
Вот! Я нисколечко не сомневалась: это он! На толстом стальном штативе с шарнирами - видимо для того, чтобы можно было менять высоту и наклон - стояло какое-то устройство. Похоже на фантастическую лазерную пушку с двумя стволами, глядящими в разные стороны. Стволы пушки нацелены
– Это он? Перемещатель?
– указывая на «пушку», поинтересовался папа.
– Ошибиться невозможно. Верно?
– лучась от счастья, ответил консультант-лаборант и подошёл к одной из площадок, с буквой «Д».
– Перед путешествием вы должны будете встать здесь. Там, - он указал на соседнюю площадку, - располагается наш сотрудник: реципиент. Этот излучатель, - имея в виду ближайший «ствол» пушки, продолжал объяснять Миша, - втягивает вас внутрь устройства. Там вы делаетесь более тонкими и бесплотными, и уже затем, при посредстве следующего излучателя катапультируетесь в голову стоящего на том пятачке человека.
– Кошмар, - поёжился папа.
– Всё равно что попасть в пылесос.
Не выдержав, я подбежала, и взобралась на площадку «Д».
– Татьяна, не смей, - заволновался папа.
– Сейчас же слезь. Вдруг опасно.
– Ничего опасного, - заверил его Миша.
– Идите сюда, - позвал он.
– Не бойтесь.
– Но вдруг он сам собой включится, - указывая не перемещатель, произнёс папа. Но на площадку всё же взобрался.
– Ну что вы, - успокоил Миша.
– Для этого его надо сначала подключить к электропитанию. Затем запускается пульт управления, измерительные приборы… И потом, круг, где располагается реципиент, пуст. Вы же видите. Мы не можем отправиться в никуда.
– Пап, возьмём с собой Шарипова?
– Танюша, мы ещё ничего не решили.
– Но если вдруг решим, что с ним будет? Придётся ведь куда-то девать. Отдадим на хранение бабе с дедом? Но его станут кормить борщом, я знаю. Шарипов не привык.
– Шарипов? Средняя Азия?
– поинтересовался консультант-лаборант.
– Таджикистан, - ответил папа.
– С вами едет кто-то ещё?
– Мы ещё ничего не решили, - сухо повторил отец.
Я спросила:
– А кто такие, эти реципиенты?
– Да, - подхватил папа, - что за люди? По какому принципу вы их отбираете?
– Скажу так, - откашлявшись, сообщил Миша, - всё это люди непьющие - ну, разве что, в меру - и прошедшие тщательную проверку у психиатра.
– У вас есть что-то вроде досье или портфолио?
– продолжил папа.
– Можно взглянуть на ваших сотрудников?
Миша приблизился к шкафу в углу. На полках стояли папки. На корешке одной из них от руки, маркером было написано:
Список реципиентов
Миша протянул список папе.
– Пожалуйста, прошу.
– Спасибо. Просто интересно, - словно оправдываясь, проговорил отец, - кто они все. Ведь не каждый же согласится.
– Вы правы.
Папина рука переворачивала листы в клеёнчатых файлах. Я стояла рядом и наблюдала. Мелькали имена, фамилии… Суходолев… Луц-Курчавый… Горшко… Фотографии мужчин, женщин… С усами, без… Лысые, не очень… Вдруг…
– Пап! Стой!
– воскликнула я.
– Что?
– Пролистай немного назад. Да нет, ещё. Вот. Остановись.
– Клюшкин Валерий Павлович, - прочитал папа рядом с фотографией сурового на вид, коротко стриженного мужчины в олимпийке.
– Кто это? Ты его знаешь? Постой, постой… - прибавил он, что-то припоминая.
– А ведь в самом деле… Лицо будто бы знакомое.
– Да ведь это наш школьный физрук, Клюшкин, - выпалила я.
– Кличка Тузик. Ты должен был его видеть. Вспомни хорошенько.
– Тузик?
– подошёл к нам Миша.
– Что ещё за Тузик? Ну-ка, ну-ка. Интересно.
6. Ёфт и Тузик
Сначала про Шарипова. Я обещала, помните? Шарипов - это наш семейный мопс. Точнее, помесь мопса и ещё не понять кого. Какой-то дворняги. Получился мопс на длинных худых ножках. Странное создание. Тумбочка, скрещенная с журнальным столом. Помню в первый момент, когда его к нам принесли, мама сказала, что это «дитя любви».
Вот его многострадальная судьба. У нашей соседки с третьего этажа, тёти Валеры, есть мопс, девочка. Чистокровная. Как-то раз мопсиха тёти Валеры потерялась. Сбежала. Затем вернулась. А ещё через какое-то время родила деток. Я видела, как тётя Валера ругает её и говорит, что ей должно быть стыдно. Судя по виноватым глазам молодой мамаши, она стыдилась. Но деток своих любила: облизывала и всё такое. А потом тётя Валера стала ходить и предлагать всем щенков. Но соседи вежливо отказывались. Смущало сомнительное происхождение. Однако спустя ещё какое-то время кто-то вновь стал обходить квартиры и тренькать дверными звонками. Это был дворник Джон. (Точнее, полное его имя Джонон, это по-таджикски, но для краткости все зовут его, как англичанина. Будто мы не в Подмосковье, а в графстве Девоншир.)
Итак, придя к нам, Джон сказал, что услышал в подвале писк. Оказывается, не имея возможности содержать щенков в квартире, тётя Валера отнесла их в подвал. Там присматривала за ними и подкармливала.
– Возьмите щеночка, - упрашивал Джон.
– Нехорошо собаке жить в подвале. Вырастет, одичает, покроется блохами, станет всех кусать. А кругом дети.
Джон объяснил, что недавно смотрел научно-популярную передачу. О переселении душ.
– А вдруг это ваш дедушка, - показывая из-под куртки пучеглазое рыльце, убеждал он.
– С нашим дедушкой, слава богу, пока всё в порядке, - ответила мама.
– Да, - подтвердил папа, - ему рано переселяться. Если он в кого и переродится, то, думаю, это будет сазан или толстолобик.
– Что это ты уготовил ему такую судьбу?
– критически взглянула на папу мама.
– Но он всё время молчит. Вот я и подумал, что…
– Тогда, - возвращаясь к прерванной теме, сказал дворник, - может быть, это мой дедушка. Приютите его, будьте людьми.
Он положил щеночка у маминых ног.