Мои кости
Шрифт:
Из раздумий Андрея вывела парочка полицейских, вставших около него. Мужчина инстинктивно напрягся и приготовился к чему-то страшному.
– Сигаретки не найдется? – добродушно спросил один ин них.
– Извините, не курю, - ответил Андрей и сильнее вжался в спинку скамьи.
– Ну и денек. Подмораживает, - поежился тот полицейский, что был повыше. – Помню, в прошлом году осень начиналась точно так же. А потом резко ударили первые морозы, и всем пришлось несладко. Интересно, что будет в этом году. Когда пуховик-то доставать?
– Да погоди ты, - отвечал ему другой, - вот пройдет октябрь, и тогда можно будет говорить о морозах. А пока не болтай. Не сглазь.
Андрей отстраненно сидел на своем месте и смотрел куда-то вперед.
– Да не напрягайся ты, - говорил
Андрей, казалось, их не слышал. Он вспомнил разговор с той женщиной из больницы, и мускул на его лице дрогнул. А что если уже было слишком поздно? Вдруг произошло какое-нибудь осложнение, и его мать погибла прямо в палате?
К счастью, подъехал нужный трамвай. Мужчина, не прощаясь с полицейскими, залез в железное нутро и сел на одиночное место. Молодой кондуктор потребовал платы, и Андрей протянул ему сложенную в стопку кучку монет. Получив свое билет, мужчина от нечего делать сосчитал цифры и удивился – билет был счастливым. Сунув его в рот и тщательно переживав, Андрей проглотил бумажку и загадал желание.
«Пусть мама выживет».
Трамвай тронулся и оставил далеко позади пластиковый навес с ржавыми столбами.
Вернувшись домой, Андрей залез под горячий душ и стал медленно растворяться под сильным напором воды. Он замерз и теперь хотел отогреться бьющим из шланга кипятком. Кожа покраснела, словно от хлесткого удара, и стала мягкой.
На скорую руку пожарив яичницу, мужчина проглотил ее практически не пережевывая и улегся на диван.
– Ну и денек, - проговаривал Андрей стенам квартиры. – Уснуть бы крепким сном и проспать сразу до пятницы. Зачем вообще нужен этот четверг? Эта глупая пауза между средой и пятницей? Сил прожить еще один дурацкий день у меня не прибавилось. Придется терпеть. Впрочем, как всегда.
Андрей и не заметил, как его сморило. Рука свесилась с дивана и повисла над полом, словно канат. Сон был крепким и приятным. Ничто его не тревожило.
2
Новый день настал неожиданно. Казалось, Андрей только на минутку прикрыл глаза, как за окном начало рассветать. С трудом подняв с кровати свои кости, мужчина проверил телефон. Ничего нового. Никто ночью не звонил и не слал сообщения. Может быть, оно и к лучшему. Голод совсем не мучил тело. Немного подозрительно, но если вдуматься, то так происходило каждый раз. Андрей страдал сильной нехваткой веса. При росте метр восемьдесят, он весил всего пятьдесят килограмм. Потеря веса началась после первого принятия героина и продолжалась по сей день. Андрей питался мало и не систематически. Он почти никогда не завтракал, ограничиваясь кружкой остывшего чая или кофе. Лишь под вечер, ужиная, мужчина мог съесть немного больше обычного. Аппетит просыпался только тогда. Вполне возможно, что это было каким-то заболеванием, с которым нужно было срочно бороться, но на врачей у Андрея не было ни сил, ни времени. Он вообще с опаской относился к больницам, как и к телефонным разговорам. Это были его маленькие фобии. В памяти мужчины четко запечатлелся момент детства, когда мама повела его к стоматологу. Тогда ему было лет одиннадцать. Врач с хмурым видом ковырялся своей стальной палочкой в зубах, напевая под нос какую-то песенку. Потом ему вырвали три зуба, два из которых были жевательными. Наверное, каждый человек это переживал. Жевательные зуб вырывались с жутким треском, словно они раскалывались прямо во рту. Анестезия почти не действовала, отчего приходилось испытывать адскую боль, настоящую, живую. После тех манипуляций с зубами, мама Андрея купила сыну шоколадку с орехами. С каким удовольствием мальчик ее уплетал дома. Никогда еще шоколад не был таким вкусным.
Выпив стакан воды из чайника, Андрей натянул на ноги сначала носки, а затем и джинсы. На голове тело он надел колючий свитер, который уже через пару минут перестал колоться. Отчего-то захотелось прогуляться. Когда день начинается с прогулки, он может быть не таким мерзким, как обычно. Хотя на городских часах мэрии уже отбили час дня. Андрей всегда спал долго, словно делал это в последний раз. Во сне он не испытывал потребностей в общении или еде. Спать можно было с наслаждением и особым талантом, который дается далеко не каждому.
Голова жужжала и чесалась, мышцы рук и ног немного потягивало. Начиналась ломка. Андрей крайне остро переживал потребность в наркотике, которая начиналась через несколько дней с момента последнего приема. Нужно было достать новую дозу. Вроде бы у мужчины оставался еще один пакетик с порошком, но его могло и не хватить. Денег в кармане было на несколько поездок в общественном транспорте. Никаких особых сбережений Андрей не хранил.
Это его мать всегда была запасливой. Каждую лишнюю копеечку она откладывала в деревянную шкатулку, которую бережно хранила в комоде. Андрей знал об этом и частенько таскал оттуда деньги на свои нужды. Он понимал, что совершает настоящее преступление, но ничего поделать с собой не мог. Тяга к дурманам была сильнее.
«Вот бы начать жить заново».
Подобные мысли частенько заползали в голову Андрея. Он не хотел быть наркоманом, ни при каких обстоятельствах. Это было не круто и не по-взрослому. Это было стыдно. Как сказать матери, что ее сын потратил подаренную жизнь на дозы ядовитого порошка? Да и Кате не сообщишь, что она ошиблась в выборе кавалера. Героин разрушал жизнь, делал ее малопригодной для каких-либо маневров и шагов. Наркоманов нигде не жаловали. К ним всегда относились, как к мусору. Да и за что их было жалеть? Разумный человек потратит жизнь на работу над собой и на мечты, а наркоман – на очередной быстротечный кайф. Рано или поздно наркотик переставал действовать, и тогда жить приходилось в текущих реалиях. Мир был и без того серым, а когда проходили сутки с момента приема героина, он становился действительно черным. Беспросветным.
Андрей помнил, как он сбегал от проблем дома и в школе при помощи галлюциногенных грибов. Казалось, что только они его любят и всегда ждут к себе в гости. Это было роковым заблуждение, ибо дома мама готовила ужин, переживая, где в поздний час ходит ее сын. Самым близким людям приходилось страдать сильнее всего. У Андрея не было друзей, которым он мог бы излить свою душу. Любимой девочки на тот момент тоже не было. И как, скажите, не поддаться ложным идеалам, когда вокруг твориться такой беспорядок. Отец не заявлял о себе. Он просто исчез из жизни своей бывшей семьи. Андрею его не хватало. Кто научит мальчика правильно вести себя со сверстниками, как не отец? Кто научит пользоваться бритвой и не резать впустую кожу лица? У мальчика не было той поддержки, которую оказывали другие отцы своим детям. Он чувствовал себя неполноценным, выброшенным за ненадобностью на помойку. Тогда только наркотики приняли его таким, какой он есть. Они заменили ему друзей, девушку, отца. Они говорили: «Андрей, иди к нам. Мы тебя любим». И мальчик поддавался. Иначе просто не получалось. А потом стало слишком поздно. Героин засасывал в себя, подобно мощному промышленному пылесосу. После первой дозы отказаться от порошка было уже невозможно, человек подсаживался на этот страшный опиат и был вынужден жить только ради него.
Мать Андрея заметила перемены в сыне. Мало того, что он стал выглядеть болезненно, так еще и странная нелюдимость сменила общий положительный настрой. Конечно, ничего из него выудить не удавалось. Мужчина отвечал односложно, словно хотел поскорей уйти от этого тяжелого разговора. Маме оставалось только гадать, что происходит с ее родным человеком. Она и подумать не могла, что все так плохо. Андрей говорил, что подрабатывает в одной мелкой компании курьером. На жизнь как-то хватало, чему мама только радовалась. Полностью лезть в жизнь ребенка она не хотела, позволив тому быть самостоятельным. Иногда она помогала: приносила кое-какие продукты, заполняя ими пустой холодильник. Готовила сыну еду, на которую у него самого не было времени. Ей было это не в тягость, скорее наоборот. Соня была сама на своем уме. «Мама, зачем ты это делаешь? Я сама могу за себя постоять», - говорила девушка. Мама немного огорчалась и ехала к Андрею. Он всегда был ей рад.