Мои кости
Шрифт:
– Это все трудный период, правда. Мне приходится непросто, но я держусь изо всех сил. Скоро это пройдет, и я опять стану тем, кого ты полюбила.
Андрей не особо задумывался о смысле сказанных слов, путаясь в мыслях.
– У тебя нездоровый вид. Может быть, это я на тебя негативно сказываюсь? Ответь честно.
Мужчина достал из кармана руку и посмотрел на пальцы. Обычные тонкие пальцы, чуть сероватые, но не мозолистые. Точно такие же пальцы у профессиональных пианистов.
– Мне ужасно одиноко, - после некоторой паузы признался Андрей. – Мне кажется, что я остался в мире один, и никто не в силах мне помочь.
– Это как-то связано с учебой?
– Нет-нет. Учебы здесь, как раз, ни при чем. Все дело во мне. Какой-то разлом случился в моей душе и мне страшно.
– Я могу помочь? – осторожно спросила Катя. – Деньги нужны тебе для этого?
– На самом деле мне нужно куда больше шести тысяч. Мои заработки скудны, и их едва хватает на первостепенные нужды. С работой сейчас не ладится, с семьей тоже. Только встречи с тобой немного разбавляют общий тон происходящего. Не знаю, что бы со мной было, если не ты. Может быть, я уже умер бы.
– Я поняла. У тебя есть какой-то секрет, который ты рьяно хранишь. Я угадала?
Андрей дрожал.
– Да. Это страшный секрет. Скорее всего, из-за него я сейчас так тебя пугаю. Я хочу, чтобы ты знала: мне нужна серьезная помощь. Простыми словами здесь не поможешь, нужно помочь делом. Те деньги, что ты мне дала, пойдут на мое спасение. Все, до последнего рубля.
– Почему ты не можешь сказать открыто? Ты болен?
– Именно. Очень серьезно болен.
– Тогда давай мы подыщем тебе хорошую клинику где-нибудь за границей. Я попрошу у родителей деньги. Они мне не откажут. Только скажи.
Андрей взял мягкие кисти девушки и потер их своими серыми пальцами. Слова провалились обратно в горло.
– Не надо, - выдавил он из себя. – Не думай об этом, прошу. Пусть все останется, как есть. Деньги я найду. Не беспокой своих родителей по пустякам.
– По-твоему это пустяки? – взорвалась Катя. – Может быть, ты висишь на волоске, а меня пичкаешь пустыми убеждениями и дежурными фразами. Кто ты вообще такой? Кто ты на самом деле?
«Наркоман» - ответил про себя Андрей.
– Сначала пугаешь меня своими штучками, заставляешь проникнуться твоей проблемой, а потом говоришь «не думай об этом». Что я должна подумать? Что ты сошел с ума?
– Я псих.
– Ты идиот. Ну и помирай в одиночестве.
Катя вырвала руки из теплых объятий Андрея, накинула сумочку на плечо и быстрым шагом стала удаляться прочь, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
Андрей смотрел ей вслед и не знал, что подумать. Голос внутри говорил ему бежать за ней, всеми возможными силами остановить и все объяснить, но внешне это никак не отразилось. Мужчина продолжал стоять на гранитном берегу, держа пальцы растопыренными, как у лягушки. Кровь стучала в висках, во рту появился привкус стали. Андрей постоял еще несколько минут и только потом оторвал ступни, словно намазанные медом, от камня. Медленным, шатким шагом он отправился в сторону дома, до которого было несколько часов быстрой ходьбы. Настроение упало до опасного минимума. Хотелось забыться наркотиком и не просыпаться несколько дней, пока все не уляжется. В кармане хрустели свежие купюры. Андрей достал телефон и набрал дилеру сообщение: «готов купить два грамма. Сегодня». Убрав телефон обратно, он зашипел от отчаяния, словно загнанный в угол хищник. Как же нелепо все получилось. Возвращаться домой в хрущевское уныние совсем не хотелось. Андрей решил съездить к маме в квартиру.
В полутемном подъезде горела одна единственная лампочка и та закрытая железным куполом-решеткой. Мужчина подошел к родной двери и стал смотреть на нее, будучи зачарованным. Андрей помнил, что мама хранила дубликат ключей в почтовом ящике, куда никто, кроме ее самой не заглядывал. Спустившись на первый этаж, мужчина нашел глазами нужный ящик, выкрашенный свежей зеленой эмалью, и просунул в него руку. Где-то на дне звенели железные ключи. Андрей ловко достал их и покрутил в руках.
На самом деле, ключи не понадобились, ибо дверь была не заперта. Должно быть, бригада скорой помощи, вывозя маму, не позаботилась закрыть дверь на ключ. Им было не до того. Андрей дернул ручку и потянул дверь на себя. Та с легкостью поддалась, высвобождая затхлый квартирный воздух. Закрыв изнутри замок, Андрей остался наедине с воспоминаниями. Стоял точно такой же запах, как и десять лет назад. Совсем ничего не изменилось. Сняв кроссовки, мужчина аккуратно поставил их на краю черного ковра, как учила мама. Вот не задача. Андрей утром надел порванный носок, и сейчас большой палец одиноко белел в дырке.
«Никто не видит».
Андрей растянул эластичную ткань и спрятал дырку под стопой. В прихожей было светло. С кухни падал ровный матовый свет, освещая стены и паркетный пол. Андрей еще раз вдохнул до боли родной воздух и с удовольствием выдохнул. Никогда еще он не заострял такого внимания на дыхании. Казалось бы, совершенно обычный процесс. Люди дышат сотни тысяч раз в день, но никто из них не получал такого приятного тепла от порции живительного кислорода.
Никуда не спеша, Андрей заглянул в туалет, совмещенный с ванной комнатой, и тщательно помыл руки. Казалось, они еще хранили запах духов Кати. Ополоснул лицо. В зеркале оно выглядело чужим: каким-то не бритым и старым. Мужчину глодало чувство, что отец только что вышел из ванной, закончив обычные утренние водные процедуры. Вот только его лосьона после бриться на раковине не стояло. Наверное, мама давно его выбросила. Выключив в туалете свет, Андрей отправился на кухню. Здесь он открыл форточку и впустил весеннюю свежесть. Настенные часы размеренно тикали, отсчитывая секунды и минуты. А ведь Андрей опять забыл купить батарейку. Вот дырявая голова!
Открыв холодильник, мужчина стал последовательно изучать содержимое пластиковых прозрачных полок. В самом низу стояла огромная блестящая кастрюля. В ней мама всегда варила суп.
– Поди, не испортился, - поделился своими мыслями со стенами Андрей и достал кастрюлю.
Это был мамин фирменный борщ. Только она могла готовить его таким вкусным. Свои секреты она никому не раскрывала, даже сыну.
– Вот женишься, - частенько говорила мама, - тогда твоей невестке я покажу мастер-класс, а пока возвращайся, пожалуйста, домой. Здесь тебя всегда накормят. Здесь тебе всегда рады.
И это было правдой. Ни разу приезд Андрея не сопровождался пустым или скудно заставленным столом. Мама старалась у плиты, выпекая пышные кексы с маком, его любимые пирожки с яблоком или манник. И все у нее получалось отменным. Благо сейчас была возможность купить любые продукты по приемлемой цене. Как же она мучилась, когда пыталась накормить маленького сына на жалкие копейки. Изгаляться приходилось со страшной силой.
Андрей достал половник и налил себе до краев наваристого борща. Поставил тарелку в микроволновку и стал ждать, выдвинув табурет. Это был его личный табурет, и даже после переезда сына, мама никому не разрешала на нем сидеть, кроме Андрея. За окном пролетел желтый лист, напоминая об активно двигавшейся осени. В комнате стало холодно, поэтому Андрей закрыл форточку.