Мои красавицы
Шрифт:
— Семья маньяков никогда не стояла на повестке дня, — сказал Кен. — Мы так не договаривались. Это не входило в наш уговор.
— Я подумала, что ты мог бы показать ему, как это делается.
— Как это делается? Я сажаю ее в клетку и смотрю. Все. И это как бы личное.
— Ну, может быть, теперь ты бы мог заниматься этим немного по-другому.
— Нет! Почему ты ничего не сказала мне об этом до того, как я пошел за ней? В какой вселенной я должен вернуться домой и узнать, что моя жена действовала за спиной
— Вообще-то, да, — сказала Вивиан. — И я та, кто заботится о нашем семейном благополучии. У нас недолжно быть тайн друг от друга. Все, никаких больше секретов.
— Никаких секретов. Заеб*сь, бл*ть.
Кен встал, заставив бессознательное тело Шарлин завалиться на бок.
— Зачем останавливаться на этом? Как насчет того, чтобы в следующий раз, когда мы решим заняться сексом, позвать Джареда в спальню, чтобы он смотрел? А? Как насчет этого?
— Как у тебя только язык повернулся сказать такое.
— Не думаю, что ты понимаешь, но, если бы людям пришлось решать, кто более психически больной: подросток, наблюдающий, как его родители трахаются, или мама, папа и их сын, вместе убивающие людей, почти все выбрали бы второе.
— Я полагаю, ты уже провела социальный опрос по дороге сюда?
— Послушай меня, — сказал Кен. — Как бы ты ни думала, что все это закончится, ты ошибаешься. Мы не станем проклятой семьей, которая убивает людей.
— Как долго мы будем спорить об этом? — Вивиан указала на Шарлин. — Пока она не очухается?
— Она еще не скоро оклемается.
— Она сделает это, если мы не закончим спорить. Мы не можем вечно стоять здесь и выяснять отношения. И не забывай ему завтра в школу.
Кен вздохнул.
— Хорошо. Я пойду поговорю с ним. Дерьмо.
Мальчик, Джаред, просто сидел и смотрел на Герти.
Он был высоким, широкоплечим и красивым. Выглядел так, словно должен был быть капитаном футбольной команды, а не каким-то жутким подростком, сидящим на деревянном стуле и наблюдающим, как Герти висит в клетке.
После того как его мать ушла, Герти попыталась поговорить с ним. Он велел ей заткнуться, или тот свернет ей шею. Она поверила ему. Поэтому они сидели в тишине, и Джаред время от времени покусывал губу, глядя на нее так, словно она была голой. Парень пробыл там по меньшей мере час.
Они оба оглянулись, когда открылась дверь.
Женщина в объятиях Кена была с запрокинутой головой, так что у Герти была примерно одна секунда, чтобы притвориться, что это была не Шарлин. Но, конечно, же это была она.
Герти не плакала с тех пор, как осталась наедине с Джаредом. Теперь у
— Вставай, — сказал Кен. — Мне нужен этот стул.
Джаред встал. Кен усадил Шарлин. Она резко начала заваливаться, но он выпрямил ее, прежде чем ее тело успело упасть на пол.
Вивиан вошла в комнату. Она прикрыла нос и рот рукой, отшатнувшись от запаха. Запах мертвых тел, казалось, не беспокоил Джареда, даже когда он впервые вошел в комнату.
Кен выглядел смущенным. Даже нервничал. Он ерзал, стоя там, и выглядел так, словно пытался набраться смелости, чтобы что-то сказать своему сыну.
— Итак... — наконец сказал он.
— Все в порядке, па, — отозвался Джаред. — Мы можем не говорить об этом, если не хочешь.
— Хорошо.
Джаред положил руку на плечо Шарлин. Герти хотелось выкрикнуть злобную угрозу о том, что он сделает с ней, если причинит вред ее подруге, но, конечно, она абсолютно ничего не могла сделать, чтобы остановить его. Ей было бы лучше сохранить свою очень ограниченную энергию.
— Мама сказала, что мы можем убить ее вместе, — сообщил Джаред.
— Мы могли бы, — сказал Кен, звуча очень неуверенно в этом. — Ты действительно думаешь, что готов к чему-то подобному?
Когда Джаред улыбнулся, это была самая жуткая ухмылка, которую Герти когда-либо видела у реального человека.
— О, да. Определенно.
— Нет, — отрезал Кен. — Не «О да, определенно». Это серьезно. Мы говорим о том, чтобы лишить человека жизни. Ты должен быть абсолютно уверен, что это то, что хочешь сделать. Мы не можем допустить, чтобы тебя вырвало, и ты выбежал из дома, чтобы признаться кому-то в том, что ты только что сделал.
— Откуда ты знаешь, что это мой первый раз? — спросил Джаред.
— Черт возьми, для тебя же будет лучше, если так оно и будет.
— Ладно. Ладно, так и есть. Но тебе не нужно обращаться со мной как с маленьким ребенком. Я не собираюсь начинать плакать или превращаться в сплетника. Все будет хорошо.
— Я не в восторге от этого, — сказал Кен. — Ни капельки. Но, похоже, я в меньшинстве.
— Так и есть, — протараторила Вивиан.
— Ну и как вы хотите убить ее?
— Кусачки? — предположил Джаред. — Паяльник?
Кен покачал головой.
— Нет. Ничего из этого. Она будет медленно умирать, и мы не будем заниматься всяким садистским дерьмом. Мы не станем выкалывать ей глаза, чтобы ты мог засунуть свой член ей в глазницу или что ты там себе надумал.
— Господи, папа.
— Я серьезно.
— Ты думаешь, я собирался доставать свой член перед мамой?
— Хватит вам уже, — произнесла Вивиан.
— Никаких кусачек, — сказал Кен. — Газовой горелки у меня тоже нет. Никакой соляной кислоты, наждачной бумаги, гвоздодера или чего-нибудь еще, что превратит нас в стаю дегенератов деревенщин.