Шрифт:
Если ты хочешь сделать кого-то счастливым, нужно иметь волшебные силы. А ещё желательно быть опытной феей. Чего нельзя сказать о Снеже.
Экзамен по теории «Счастья» она провалила с треском. Все эти правила «Как применять уютные вещи?», истории счастливых людей – перемешались в голове и превратились в неперевариваемую жижу.
Снежа хотела бы сказать, что расстроена, но правде говоря, она уже заранее знала, что завалит теорию, потому что зубрежка никогда не входила в число ее сильных сторон. Поэтому, когда Снежа закрыла за собой расписанные розовыми тюльпанами двери, в ушах
Снежа закатила глаза. Анна Вениаминовна грозилась обрезать крылья почти каждому студенту академии. Опоздал на лекцию – обрезать крылья. Курил в туалете – обрезать крылья. По факту лишь один раз она исполнила свою угрозу.
Пять лет назад, когда Снежа только поступила в академию, Анна Вениаминовна отчислила старшекурсника Дилана, после чего его лишили крыльев. Но он совершил непростительный поступок – Дилан рассказал человеку, что он – волшебный фей, а на это не могла закрыть глаза даже крикливая директриса.
Теперь по академии ходили шутки из разряда: «Не будь, как Дилан…». И, если Снежа завалит и практику, то появится часть вторая: «Не будь, как Снежа…».
Девушка тихой тенью выскользнула из здания академии, которое напоминало ледовый дворец. Искрящиеся в солнечном свете кристальные колонны убегали ввысь, теряясь в пуховых облаках. Вся красота академии сейчас меркла, потому что как бы Снежа не храбрилась, она не могла отрицать: в этот раз угроза Анны Вениаминовны звучала, как никогда пугающе.
Снежа добралась по извилистой лесной дорожке к своему домику с покатой крышей из красной черепицы. Надежное убежище, где она могла спрятаться от сердитых криков преподавателей, которые не понимали, как Снежа родилась феей, не имея ни грамма таланта к магии.
Дом она делила с подругой, рыжеволосой ехидной Катриной, и чем крепче была их дружба, тем больше разница. Яркая, пылающая огнем волшебства Катрина, и блеклая, незаметная, светловолосая Снежа. Ее голубые глаза не зажгла бы даже волшебная пыльца, и это не могло не наложить угрюмый отпечаток на счастливый характер, который был присущ всем феям.
– Скажи, что «да»? – Катрина вылетела из спальни, как только дверь захлопнулась за Снежей.
– Скажу, что «нет», – ответила она и увернулась от утешающих объятий подруги.
В гостиной она свернулась клубочком на диване, застеленном плюшевым покрывалом, и уставилась на печатную машинку (которая была вовсе не так проста, как казалось с виду) в углу комнаты. Она стояла на маленьком столе с изогнутыми ножками, и в нее был вставлен белый лист бумаги. Не хватало только стула, чтобы сесть и писать. Однако этого и не требовалось делать. Печатная машинка, как и все в мире фей, была пропитана магией. И если она начинала печатать сама по себе, это значило, что некто важный, будь то директриса академии, или Главный фей их царства, или его советники, решил сообщить такие же важные новости, как и он сам.
– Ты смотришь на нее так, будто это гремучая змея, – Катрина вошла в комнату с подносом, на котором подрагивали прозрачные кружки, наполненные черным чаем. Аромат бергамота наполнил комнату
– Скоро они пришлют мне практическое задание. И если я завалю его, как и теорию, они обрежут мне крылья, – умирающим голосом прошептала Снежа.
– Дружок, у страха глаза велики, – Катрина села рядом, подогнув под себя ногу, и откусила булочку. – Хотя бы три балла ты получишь.
– «Отлично», мне надо сдать на «отлично», иначе смерть феи!
– Ну, ну… Они не лишат тебя крыльев из-за этого.
– А зачем им нужна фея, которая не может дарить счастье?!
Снежа проигнорировала чай и вскочила с дивана. Она заметалась по гостиной, не замечая тех уютных мелочей, которыми сама же и наполнила комнату. Мягкий кролик с глазами-пуговками, вышивка с нежно-розовыми орхидеями на стене, кружевная салфетка на кофейном столике.
– Я бесполезна, я вообще не понимаю, зачем появилась на свет? Зачем родилась феей?! Будет лучше, если я сама откажусь от крыльев до того, как опозорюсь.
– Ты не можешь, Снежа, – Катрина облизнула липкие пальцы и подошла к подруге. – Даже, если эти злыдни вдруг лишат тебя крыльев, ты все равно в душе останешься феей, – и она крепко обняла Снежу.
– Почему-то от твоего утешения становится только страшнее, – пробубнила она, уткнувшись в плечо подруге. – К тому же, ты то уже сдала экзамен. И практику, и теорию… Не то, что я…
Обе замерли, услышав знакомое щелканье. Щелк, щелк, щелк.... Клавиши печатной машинки быстро застучали, видимо тот, кто печатал там, на другой стороне волшебной линии, был зол, очень зол. Хотя феи злились редко.
Снежа посмотрела на машинку. На белом листе появлялись черные буквы, но она боялась подойти ближе и прочитать. Ждала до тех пор, пока та не замолкла. И только потом Снежа рискнула и дрожащими руками вытащила лист. Нервно сглотнув, зачитала:
– Россия. Санкт-Петербург. Подросток, 14 лет. Ольга. Три месяца назад в автокатастрофе погиб отец. Живет с мачехой. Из родных больше никого нет.
– Какой статус? – тихо спросила Катрина и охнула, услышав ответ.
– Почти невыполнимо. Уже две феи провалили задание, – Снеже казалось, она растворяется в кромешном ужасе. – Опытные феи не справились, Катрин. Не смогли сделать счастливой эту девочку! Что уж говорить про меня?
Катрина только сморгнула застрявшие в уголках глаз слезы.
Снежа смирилась. На задание ей отвели неделю, и она с трудом сдержалась, чтобы не ляпнуть, что на провал хватит и дня.
В Питере ее встретила снежная, по-настоящему зимняя погода. Мороз бил по щекам и кусал за нос, а снег хрустел под ногами. Поэтому, когда Снежа забежала в подъезд и поднялась на второй этаж, она сразу почувствовала, как замерзшие пальцы начали оттаивать в шерстяных варежках.
– Снежана, здравствуй! Ты рано! – воскликнула мачеха Оли, Ирина Матвеевна, и потеснилась, пропуская Снежу в завешанный куртками и заставленный сапогами коридор. – Когда Димка позвонил и сказал, что ты хочешь нас проведать перед Новым годом, я так обрадовалась. Оленьке не помешает развеяться, а меня она не воспринимает, как подругу.