Мои молодые годы
Шрифт:
Потом, когда тетя Лена и дядя Петя уехали в Анамжак, грузди и грибы брали только там. Какие там грузди! Мокрые, толстенькие, с бахромой, которая выглядела как кружева на постели. Так они еще были хрустящими и вкусными! Брать грузди – самое большое удовольствие. Мои сестры Света и Таня с Игорем, мужем Светы, до сих пор ездят в Анамжак – в одно из райских мест на Земле.
Идешь по склону сопки в осиннике или березняке среди зарослей пахучего багульника, ноги утопают в мягкой листве, и ты видишь бугорок, опускаешься на колени, словно перед образом, поднимаешь мокрую листву, а там Белоснежка
Груздей солили много в эмалированных бочках и банках. А какие пирожки с груздями получались! Волшебные!
И под водочку закуска замечательная!
Кстати, не могу не отвлечься на водочку. По молодости родители часто собирались с соседями, выпивали прилично и всегда пели. Пели почти все, особенно любила петь мама. Мы, дети, тоже любили. Сестры мои все прилично пели, слух у них хороший, не то что у меня – полное отсутствие, но петь я любил, особенно русские народные песни. Любимая мамина песня «Вот кто-то с горочки спустился, наверное, милый мой идет…». Думаю, что из-за папы. Он и женился, будучи в гимнастерке и служа в Нерчинске, а мама в это время работала кочегаром в воинской части.
Я к водочке возвращаюсь. Со временем родители отстранились от соседей, потому что некоторые стали перебарщивать, да и близость соседская не всегда желанна.
В общем, в нашем доме выпивали, но в пределах разумного. Хотя в поселке пили много и многие. Сколько хороших ребят угробила водка!
Отец, когда мне было 13 лет, налил первую рюмку. Я выпил, пошел на улицу и начал хвастаться. Отец узнал об этом и очень долго говорил мне потом, что водку пить можно, но в меру, что много зла она приносит без меры, а бахвалиться – стыдно. Вот если бы я что-то сделал хорошее… Да и в таком случае бахвалиться не стоит!
Мама, когда я пошел на празднование Нового года с одноклассниками в восьмом классе, купила мне бутылку водки! Они видели проблему, но решили, что лучше купят мне сами, чем я где-то сам и крадучись…
Да, у меня были в жизни перехлесты, но я точно знал, что спиртное только под закуску и чтобы поговорить.
Кстати, застолья я любил и люблю. Главное – с кем. Наши застолья были прекрасными. Дни рождения, праздники, встречи – всегда было весело, сытно и уютно, с песнями и танцами!
Хочу остановиться на теме книг. Не сказать про культ книги – значит забыть обо всем. В семье книга была почти всеобщей любимицей, как нынче кошка или собака. Почему почти? Наша мама почти не читала книг, потому что свободного времени у нее было очень мало, к вечеру она сильно уставала и засыпала даже на хороших фильмах, а с книгой и тем более, поэтому она читала только местную газету «Путь Ленина».
Папа же хорошо знал литературу и много читал. Мы все много читали и были записаны в библиотеку. Хороших книг было мало, купить их было сложно, да и денег на это почти не было.
В 60-е годы в поселке был один книжный магазин: белый, каменный, небольшой, но для меня он был храмом. Там работала тетя Надя Туранова – наша дальняя родственница, маленькая шустрая женщина.
С каким удовольствием заходил я туда! Темно-коричневые шкафы с фолиантами книг, собрания сочинений и всюду богатство мыслей, фантазий и реальности. Сказочный мир книг завораживал, рождал надежду на светлое будущее, рисовал яркими красками жизнь и манил вперед! Может, поэтому наша мама боялась книг? Боялась наших фантазий и устремлений, боялась потерять нас…
Иногда нам удавалось купить хорошую книгу, это был настоящий праздник. Книги прочитывались быстро, не прятались в шкафах – были доступны, стояли в один ряд на полке. Мы читали так много, что мама ворчала на нас. Читали даже ночью под одеялом, чтобы она не видела…
В пятом классе я ходил в районную библиотеку, которая находилась на углу улицы Центральной, напротив армянского магазина, хотя того и не существовало в то время. Я помогал библиотекарям не только выдавать книги, но и вести учет. А библиотекари разрешали мне сидеть в архиве, где были подшивки старых газет. Многие газеты 1935–1939 годов и военных лет были недоступны для чтения. Поэтому, когда я увидел их, они меня поразили: с их помощью передо мной открылся другой мир, противоречивый и непонятный. В них я в основном искал статьи о Гражданской войне, особенно о действиях на территории нашего района.
В пятом классе состоялись два эпохальных события в моей жизни: я написал историю Гражданской войны и послал ее в редакцию в Читу; в этом же году в Чернышевске взорвали здание милиции, а взрывателя так и не нашли. Поговаривали, что взорвали шахтеры из-за несправедливо задержанного товарища. Но то было значение союзного масштаба! Вы слышали что-нибудь подобное?
Я любил быть дома с книгой. В книгах кипели страсти, были яркие герои Дюма, Джека Лондона, Марка Твена, Арсеньева, Федосеева, Пикуля, которые побеждали несправедливость, одерживали победы, сеяли доброе. Улица же была не очень справедлива: там приходилось бороться самому, часто проигрывать.
Я был слабым мальчишкой. Помню, в пятом классе меня не взяли на какой-то слет из-за того, что я пробежал стометровку хуже всех.
В первый раз я встретился с жестокостью в первом классе. Каждый день мы боролись или дрались, и это было нормой. Но однажды меня поймали интернатовские ребята и пытались заставить закурить. Я не стал, поэтому били они меня жестоко… Но, с другой стороны, в этом был и плюс. Может, именно из-за этого я не курил до 29 лет. Если бы в 29 еще побили, может, и не начал бы…
Попасть в кинотеатр было самой большой удачей в детстве. Здание кинотеатра было одноэтажным, переделанным из конюшни, лощади из которой трудились во время строительства железной дороги до Букачачи. Касса была одна, поэтому билеты брали штурмом. Часто более сильные просто выбрасывали остальных из очереди. Бывало, что и билеты отбирали. Мы с пацанами из нашей ограды брали кассу вместе: выстраивались двумя шеренгами, более сильные шли вперед. Купив билеты, мы выбирались из очереди и передавали их своим. Часто приходилось сидеть на полу, ибо то старшие садились так, что не втиснуться, то места уже были все заняты…