Мои неотразимые гадюки. Книга 2
Шрифт:
– Поторапливайся, – бросил через плечо Дон, скользя по едва приметной тропинке через небольшой, но густой лесок.
– Отстань! – огрызнулась Паксая, пытаясь стереть с лица неуловимую паутину.
Она не была неженкой и умела себя вести в джунглях. Однако ночные прогулки не одобряла вплоть до скандалов. Особенно, если они устраивались в дурных местах.
Перевалило за полночь. Все приличные люди давно разбрелись по спальням, и даже неприличные уже сворачивали дела. Выпестованная армами Империя привыкла жить в строгом ритме их служивого распорядка. Кроме каких-нибудь поэтов и прочих художников, которым беспорядочность снисходительно прощалась. И ещё
Нет, шляться по ночам тут не считалось преступлением. Но и не приветствовалось, поскольку это ненормально. А любая ненормальность, как не крути, рано или поздно обязательно станет досаждать нормальным людям. И даже портить им жизнь. Спасение же всякой жизни есть кровное дело того, кто этой жизнью живёт и намеревается жить дальше. Такое здравое намерение неизменно приводит большинство граждан на порог секретной службы. А кому ещё есть дело до чего-то ненормального? Кому, в конце концов, платят жалование за борьбу с ненормальным из карманов нормальных налогоплательщиков?
Столица Империи Аркаташ так и не выросла в полноценный мегаполис, как можно было ожидать от единственной имеющейся супер державы. В своё время этот довольно скромный город обнесли гигантскими стенами. Армы не стали городить огород на новом месте: сконструировали свою столицу на месте одного из городков древних – тот чудом не пострадал а апокалипсисе. Именно сконструировали, разобрав дома, сложенные из пластоблоков, и возведя стену. В то время под рукой ещё имелись всякие инструменты для облегчения этой задачи. На оголённых фундаментах домов позже строились, кто во что горазд. И теперь Аркаташ являлся единственным старинным городом, не разделившим участь могильников.
Всякое стихийное строительство за стенами было строжайше запрещено. Издалека столица Империи напоминала гигантский белый торт на зелёной скатерти – джунгли вокруг безжалостно истребили. Доступ в святая святых была строго регламентирован – Дон убедился в этом, когда они с Бирюком впервые въехали в городские ворота. Да и внутри царили драконовские порядки полувоенной диктатуры.
Словом, Паксае было на что сердиться: ночная прогулка по городу вполне могла окончиться в какой-нибудь свинской камере секретной службы со всяким сбродом. Впрочем, этот самый сброд встречался не только в застенках, но и снаружи – тоже неудобство. Вот и теперь у потайного воровского лаза, ведущего в запертый на ночь город, толклись несколько соискателей дармовщины. С пути манипулятора они разлетелись вспугнутыми птахами, которым примерещился кот. Кот не кот, но примерещилось точно и надолго: вслед они так и не сунулись.
Из лаза просочились в тёмный тупичок и дальше на окраинную улочку. Город спал. А брат с сестрой скользили по ночным улицам невидимые и неслышимые для стражников с редкими нарушителями порядка. Идти было недалеко, но они всё равно спешили, потому, что ночь не резиновая.
– Здесь, – указал Дон на шикарный особняк, что в сравнении с прочей местной архитектурой чуть ли не дворец.
– Дверь заперта, – посетовала Паксая, толкнувшись в неё пару раз.
«Ищейка» ещё на подходе к преграде нашарила по другую сторону подрёмывающего слугу. Тот отпер замок и, тупо пялясь в одну точку, пропустил мимо себя невидимых гостей. Потом механически доложил, в каких покоях дрыхнет хозяин, и всё такое прочее. Затем слуга вернулся на свой топчан и повалился на него мёртвой куклой.
– Ну что, пошарим по углам? – оглядела Паксая тёмный холл.
– А может, просто навестим спальню хозяина? – хмыкнул Дон, включая ночное зрение. – Мы, вообще-то, не воруем, чтобы шариться по углам. У нас переговоры.
Навестили бы, кабы хозяин находился на обещанном месте. Этот крендель и не думал тихо-мирно почивать в кроватке. Он крался вниз по лестнице со второго этажа – оперативно доложила «ищейка». И в данный миг уже достиг межэтажной площадки как раз над головой у начинающего боевого мага. Дон огляделся и попытался запихнуть сестру за какую-то статую. Та мигом сообразила, что звуковые сигналы под запретом. И требовательно округлила глаза, не желая безропотно запихиваться. Ещё пара секунд – понял Дон – и воинственный мутант безнаказанно обрушится на них. Потому что этот подлец недоступен для ментального удара по кумполу, как преспокойно доложил «эрудит».
Дон цапнул Паксаю за руку и ломанулся в правую приоткрытую дверь. Пробежался по обширной тёмной зале к противоположной стене. Сунулся в заставленный громоздкой мебелью угол, предварительно упаковав туда сестрицу.
– Он что, не спит? – припёртая к стене, прошептала она в самое ухо.
В голосе ни граммульки страха – сплошь недовольство нерасторопностью манипулятора.
– А чего ты его не вырубишь? – бубнила Паксая. – Он же нас прихлопнет.
– Экранирует, – процедил Дон.
– Чем?
– Они до сих пор хранят свои доапокалиптические шлемы.
Паксая была в курсе многих вопросов функционирования гадов. И мигом сообразила, что теперь он сможет победить врага исключительно лицом к лицу. Вот, как только заглянет арму хотя бы в один глаз, тому кранты. А не заглянет – кранты им. Поэтому она умолкла и затаила дыхание в предвкушении встречи с настоящим Гераклом.
Хозяин не заставил себя ждать. Пулей влетел в дверь и мигом куда-то пропал – обзавидуешься. Дон даже разглядеть не успел: что на нём, кроме этого чёртового шлемака? На улице давным-давно продвинутое средневековье, а они вместо вёдер с рогами всё таскают эту навороченную пластиковую архаику. Что-то сомнительно, чтобы дедушка Аэгл ещё и доспехи нацепил – те бы обязательно звенькнули при таком-то броске. Так, на кой ему шлем? Ни один электронный прибамбас пятьсот лет не проживёт. Да столько в этой кастрюле вообще ничего не проживёт, кроме пластика. Ночное зрение у армов встроенное. Регулятор слуха тоже. Защита против арбалетных болтов? Скорей всего. Ведро с рогами на такой дистанции перед ними не устоит.
На то, что арм их тут не обнаружит, Дон не рассчитывал – как миленький обнаружит! Потому и засел так, чтобы солдафон неизбежно атаковал врага лоб в лоб – фланги прикрыты стенами. А любая атака требует, чтобы глаза видели, куда атаковать. Не успел додумать, как прямо перед носом выросла тень. Как выросла, так и грохнула всем телом об пол – знатно приложилась. Человеческая часть конструкции манипулятора не успела за этой пантомимой – всё сделал блок внутренней защиты. Дон выразил «барбосу» благодарность командования. Затем выскребся из-за кушетки и шагнул к поверженному титану.
– А он красивый. По-своему, – припомнила Паксая дневную встречу. – Думаю, в молодости вокруг него все женщины на брюхе ползали.
– Думаю, и сейчас не перестали, – пробурчал Дон, стаскивая круглый шлем.
Арм выключен – все пути для проникновения нараспашку. С пола старик подскочил, как по приказу боевой трубы. Кожа на его полуобнажённом торсе была, конечно, далеко не первой свежести. Но мускулы играли, как у молодого. Руки и ноги крепкие, спина прямая, а глаза даже в бессознанке оставались какими-то злыми.