Мои неотразимые гадюки. Книга 2
Шрифт:
– Понятно. Это «белочка», – поставила диагноз Паксая. – Иначе, как бы тебе умудрились всучить паршивых армов? Что мы с ними будем делать?
– Всё, что душе угодно. Хоть верхом на них катайтесь, как панночка в Вие. Короче, это стоящие инвестиции – могу вас заверить. Даже стабилизатор впечатлён.
Пока он разглагольствовал, Паксая вытряхнула на кровать презент Аэгла, который они притащили ночью. Некую папку местного делового размера с земную школьную тетрадь – экономили бумагу сквалыги.
– И когда мы получим доступ к сокровищам? – алчно раздула ноздри Лэйра, плюхнувшись с разбега на кровать.
Папка
– Когда вздумаете, – хлебосольно расщедрился Дон, потягиваясь. – Вы же выцарапали у сватов три дня на размышления. Вот и размышляйте. А я спать. Так устал, что жрать перехотелось.
Он натужно поднялся. Дотащился до кровати и полез под неё. Там – во избежание пустых хлопот с невидимостью – ему устроили лежанку. Пока проваливался в сон, над головой в полном молчании шелестела бумага. И тяжело дышали жадные носы.
Глава 6
Диспозиция, как её понимают военные и гражданские мутанты
Маляса не знал, чем и заслужил. Но эти немытые восточные красотки позволили обрядить себя, как подобает. Вылезли из своих замызганных куртеек и дали слово вести себя прилично. Главы трёх великих домов вновь собрались, дабы узнать их решение – даже Аэгл снизошёл. Эта сучка – старшая и самая презентабельная красотка – объявила его присутствие непреложным условием. Маляса приготовился валяться в ногах великого Дацерика. Но тот согласился сразу – чудо из чудес! Правда, в разговоры с соратниками не вступал. А на хозяина имения и вовсе не смотрел. Заинтересовало его только появление девиц, при виде которых он придирчиво сощурился.
– Я приняла решение, – первой озвучила свою волю Лэти и обернулась к Баету: – Я даю своё искреннее, не обременённое принуждением согласие стать женой твоему сыну. Твоему младшему сыну, – уточнила она.
– Мой сын будет доволен, – Эспе-Бает благосклонно принял в свой род девицу, от которой ему бы следовало держаться подальше.
Старик удовлетворённо затих, получив свой минимум, свою треть от общей добычи. Грассин же внутренне напрягся. Мыслей Дон не читал, но слышал, как страх пролететь на глазах остальных громогласно точит червивую душонку. В составление сценария этого праздника манипулятор не лез – это не его день. Ну, а Дон разыграл всё так, как подсказал ему собственный опыт ушлого студента. Между Аэглом и Грассином конфликт. Сам Аэгл жёстко придерживается политики невмешательства, встревая лишь в политические тёрки, что заводят в пику императору.
Стало быть, Грассин чем-то насолил самому Аркату. Или намеревается. Вероятность такого расклада «эрудит» оценил в семьдесят один с чем-то процент. Во время ночного разговора они подкидывали в память Аэгла напоминалку о Грассине – стрика мысленно корёжило от праведного гнева. И тут Дону пришло в голову спровоцировать обоих. Заложить мину замедленного действия: нужно будет, манипулятор её активирует, не нужно, так пусть себе ржавеет в пассивных дрязгах. А вот, если Грассин сам спровоцируется и наломает дров, тут у манипулятора появляется шанс сделать императору большое одолжение. Отличное вложение в будущие взаимоотношения. Долги – замечательная штука, когда кредитором являешься ты.
Он выдал девчонкам инструкции насчёт покупателей своих прелестей. Некая пресловутая мужская солидарность даже подтолкнула его чуток посочувствовать Грассину. Потому что…
– Я приняла решение, – завела между тем Паксая, обращаясь всё к тому же Эспе-Баету. – Я даю своё искреннее, не обременённое принуждением согласие стать женой твоему сыну.
Старик оторопел, справедливо полагая, что ослышался. Потом растерянно глянул на окаменевшего Грассина. Погонял в башке какие-то заполошные мыслишки и вдруг расплылся в улыбочке. Привычка скрывать истинные мысли ему изменила, но это старого прохиндея заботило мало. Он обскакал всех!
Насладившись праздником в душе липового победителя, Лэйра решила ещё немножко помучить Грассина. В конце концов, глотать мышь, едва та окажется в твоих лапах, совершенно неинтересно. Она, конечно, не кошка, а гадина – те не склонны устаивать из обеда игрульки и глотают его сразу. Но, она же натуральная кошка, а против природы не попрёшь. Однако её молчание затягивалось, а злобное раздражение в печёнке Грассина росло. Какая страсть –подумалось Дону. Будь у него душа, ей бы сейчас досталось, а печёнка и не такое стерпит.
– Я приняла решение, – разродилась, наконец-то, последняя невеста. – Господин Эспе-Аэгл, я даю своё искреннее, не обременённое принуждением согласие стать женой твоему сыну. Надеюсь, мы с тобой подружимся, – поздравила она широкоформатную каменную морду свёкра с необычными для южан серыми глазами.
– Я рад, – с холодной вежливостью склонил тот голову.
– Что ж, тебе, Дацерик, очень повезло, – выказал необходимую вежливость Эспе-Грассин.
Его узкое рельефное лицо оставалось невозмутимым. Его глаза ничего не выражали. И лишь манипулятор по ту сторону стены – да две гадины по эту – слышали, как что-то болезненно громыхает в его душе, сталкиваясь и разлетаясь осколками. Не может собраться с мыслями – равнодушно отметил Дон – потому что до последнего был уверен: его не посмеют обойти. Не удивлён даже, а поражён. Явился сюда устроить брак своевольного сына, а взамен получил такое позорище, что рожа вот-вот треснет.
Дон кайфовал. А вот МСДАП его милые человеческие слабости до фонаря – он достиг промежуточной микроцели и поставил галочку. Дон и сам не понимал, отчего ликует: лично ему Грассин ничего не сделал. Манипулятор, конечно, бездушная сволочь. Но, в чём-то он прав: виновен кто-то перед тобой лично или невинен, в расчёт это обстоятельство не берётся. Основополагающим является иной подход: мешает он тебе в достижении цели или нет. Но, если он тебе ещё и неприятен – паче того, омерзителен – совсем хорошо. Сотри эту помеху в порошок: и делу польза, и душа успокоится.
В императорскую резиденцию их доставили тотчас, после дележа невест. Дону не пришлось партизанить в этом дворце, больше напоминающем железнодорожный вокзал сталинских времён. Аэгл прихватил его с собой под видом кого-то приближённого – интересоваться у него кого именно не решился бы никто. Он же предоставил приличный прикид стандартного покроя – в таком проще затеряться среди остальных.
– Ты просто бесстыжая дрянь! – кипятилась Паксая, с трудом вставляя ругательства между тяжкими надрывными вдохами.