Мои неотразимые гадюки. Книга 3
Шрифт:
– Так ты поэтому?.. – вскинулась Крислин.
– Да, поэтому я и не мешала Гордасии с девками сходить с ума. Я сама вела их по этому пути, когда поняла, что своротить их с него уже не смогу никогда, – голос Драгомии был тих, но страшен. – Как только почувствовала ту грань, за которую они шагнули, так и приговорила их к смерти. Они сильны – ничего не скажешь. Мы не можем сладить с ними своими руками. Да и рисковать я не стану. Щуп, когда огнём полыхает, своих от чужих не отличает. Бьёт всех, кто рядом окажется. А вот чужие руки нам в помощь. Особенно одного из гостей. Если я верно догадалась, кто к
Драгомия умолкла под тяжестью придавивших её воспоминаний. В юности, как не старалась, так и не разыскала в ворохе привычек, придумок, приспособленчества, причуд и просто придури Гордасии сколько-нибудь цельную личность. Позже нащупала истоки душевных проблем подруги: огромную глупость и крохотную доброту, что обнаружила, гоняясь за ней по всему внутреннему миру подруги. Ту доброту она многие-многие годы оберегала от полного уничтожения. А потом жизнь закрутила её, и Драгомия упустила из рук этот хрупкий залог их дружбы.
– Люблю я её заразу. Люблю и жалею от всей души, – бабушка едва не захлебнулась горестным вздохом, отдышалась и твёрдо закончила: – Но я столкну её в ту яму, что рыла для неё много лет.
– Неправда, – холодно возразила умница Власта. – Свои могилы щупы роют для себя сами. Так говорила моя бабушка. А ты выполнишь своё обещание? – вдруг сорвался её голос, а веки затрепетали.
– Убить? – усмехнулась бабушка.
– Дожить, покуда мы не осильнеем! – выпалила Горди и смутилась под недоумёнными взглядами.
– Обещаю, – улыбнулась Драгомия.
Но голос её прозвучал так устало, что поверить ей было нелегко.
Глава 1
А господа колдуны у их народное достояние, так что неча тут
Воины Радгара ошеломлённо взирали на эту немыслимую битву из-под стены крепости, не понимая, что они должны делать. Смысл происходящего до них дошёл влёт – не дураки. Но Радгар не лгал, утверждая, что о манипуляторах и прочей нечисти с юга знали только они с наставником. Да это и неважно. Колдуны, заворожившие кабанов и отправившие их обратно в Утробу – тоже хорошее объяснение. Потому что понятное. Сам факт колдовства не возбуждал в туземцах желания расправиться «со слугами тьмы». Им какой угодно Кощей Сауронович, лишь бы избавил землю от третировавших её паразитов.
Трагический случай с Дасланой относился на счёт популистских заворотов всяких там отцов народа. У этих вечная потребность апеллировать к широким народным массам с целью раздачи громких обещаний победить социальные проблемы – если бывший студент правильно помнил определение слова популизм. Сами же народные массы – люди конкретно мыслящие и верящие: сам не почешешься, зуд не отвяжется. Даслана утверждала, что люди из крепости её дядюшки – доморощенного инквизитора – вовсе не требовали головы ведьмы на колу. Наоборот жалели вечно замороженную, как рыба, но добрую девчонку. Благородный господин кулаками своих воинов вколачивал в самые буйные головы её защитников смысл того блага, что несла её казнь. Попытавшихся её спрятать слуг выпороли, а ведьму законопатили в межконтинентальный туннель.
Жители крепости так же не устраивали массовых истерик, посвящённых вселению колдунов под их крышу. А первая демонстрация их сил – эпический отпор кабанам – и вовсе возвели колдунов с юга в ранг народных освободителей с элементами сомнительной святости. На фоне этого эпохальная битва у стен крепости выглядела вполне логичным и почти рядовым подтверждением отнюдь не пустяшных народных чаяний. Так что освободители ничуть не удивились и не насторожились, когда к барру из Чесла, как бы между прочим, прокрались трое воинов его ватаги. Один тот самый наставник Хран. А парочка других молодые ребята с многоговорящим разворотом могучих плеч и многообещающим огнём во взорах.
Радгар как раз вырвался из когтей тяжких раздумий и присоединился к мужскому кружку единомышленников. Гнер с Гобом кивнули ему так, словно всю жизнь приятельствовали. Дон скептически осмотрел очередного Геракла с запросами и осведомился:
– Не передумал уйти с нами в Утробу?
– Нет, – мрачно буркнул Радгар и тут же с какой-то отчаянной весёлостью съязвил: – А что, пора?
«Эрудит» отмёл поэтические предположения Дона о глобальных разрушениях, нанесённых необдуманной просьбой душе этого человека. Тот ведь из гордости ни за что не признает, что свалял дурака. Нет уж, Радгар что захотел, то и продолжал хотеть всё с большим энтузиазмом.
Дон хмыкнул и резюмировал:
– Значит, любопытства ради куда угодно полезешь. В какой угодно компании. Даже с щупами. А эти способны сделать тебя идиотом, в прямом смысле слова. Могут заставить пробежаться голышом по всему Черногорью. А могут и убить, если сдуру обозлятся.
– Да ладно тебе! – от души возмутился Гоб. – Не наговаривай! Нормальные девчонки. Чокнутые, конечно, зато не стервы.
– То-то ты от них шарахаешься, – ядовитенько пропел стабилизатор, забыв о своих профессиональных обязанностях стабилизировать.
– Не судьба, – отрезал Гнер и обратился к барру из Чесла: – Завтра перед рассветом мы отправляемся обратно в Утробу. Ты как?
– С вами, – мгновенно позабыл свои печали Радгар, загоревшись обольстительной идеей сблизиться с могущественными гостями. – Я один? Или могу взять их? – указал он через плечо на затихарившуюся неподалёку троицу.
– Ты им доверяешь? – многозначительно уточнил Гнер, обведя взглядом друзей. – Они могут услышать лишнее.
– Как себе, – обнадёжил арма воин, достойный в его глазах уважения.
– Позови их, – велел манипулятор.
Троица тотчас влилась в круг высоких договаривающихся сторон. Хран – наставник Радгара – Дону понравился с первого взгляда в упор. Стоящий дядька. Чедом – примерно ровесник Гнера с Фуфом – олицетворял собой Илью Муромца, вставшего на ножки после тридцатилетнего сидения на печи. Помельче армов, однако для человеческой породы натуральный богатырь. Рожа простецкая, но острый взгляд серых глаз как-то не вписывается в образ деревенщины. Второй – ровесник самого Дона – не столь обширен и многозначителен, как дружок. В голубых глазах светится неподдельный ум. Юрат явно из породы бесцеремонных весельчаков, к какой Дон всегда относил и себя. Значит, поладим – решил он, выслушав доклад «барбоса» о состоянии ментального фона подыхающего от любопытства парня.