Мои покойные жёны
Шрифт:
Но Берил Уэст, которая какое-то время наблюдала за происходящим на сцене, вздыхая и переминаясь с ноги на ногу, сделала жест, выражающий абсолютную безнадежность.
— О боже! — прошептала она.
— Что не так?
— Деннис, хорошо, что шоу закрывается. Это ужасно! Актеры засыхают на глазах… Брюс только что снова это продемонстрировал…
Деннис уставился на нее в темноте:
— Ты имеешь в виду, что они после двух лет начали забывать реплики?
— В том-то и беда, что нет!
— О чем ты?
— Они настолько хорошо
— Должно быть, они сыты по горло этой пьесой?
— Еще бы! — Берил тряхнула головой. — Поэтому настаивают на том, чтобы играть свои роли по-другому — не так, как я их учила, — и только все портят. Начинают хихикать на ровном месте и вот-вот рассмеются друг другу в лицо. Только посмотри на этот кошмар!
Для Денниса сегодняшний спектакль мало чем отличался от виденных им ранее. Но теперь и он стал замечать скуку и нервное напряжение за внешне безупречным фасадом игры. Он покосился на компаньонку:
— Ты говорила, Берил, о новой пьесе, в которой собирается играть Брюс.
Помолчав, Берил пожала плечами:
— Один Бог знает, что из этого выйдет. В принципе я не возражаю, чтобы Брюс играл убийцу…
— Убийцу?
— Да. Это внесет приятное разнообразие после стольких пьес, где Брюс изображал замаскированного аристократа, проникающего в семейство из пригорода — пьеса о семейной жизни не может потерпеть фиаско в Англии! — и решающего все проблемы, а в третьем акте объясняющегося в любви девушке, с которой он обращался как добрый друг.
— Значит, тебе не нравится сама тема новой пьесы? — предположил Деннис.
— Совсем наоборот. Тема грандиозная! Вот почему ее не следует портить…
— Ш-ш!
Во мраке послышалось шипение, как из ямы со змеями. К ним отовсюду поворачивались сердитые лица.
— Пошли! — шепнула Берил, потянув Денниса за руку.
Они двинулись по левому проходу к двери, ведущей за кулисы. Деннис, чей затылок вспотел от смущения, чувствовал, что глаза зрителей следуют за ними. Только в пыльном сумраке за дверью, где голоса актеров звучали словно из ниоткуда, он наконец успокоился. В уборной Брюса они застали только костюмера Тоби, уже уходящего за пивом для мистера Рэнсома.
— Садись, — сказала Берил, бросая на диван пальто и косынку. — Я хочу, чтобы ты приготовился к разговору с ним.
Просторная, но душная уборная походила на хорошо меблированную гостиную в отеле, чья обстановка была дополнена здесь большим зеркалом над туалетным столиком, умывальником с горячей и холодной водой и стенным шкафом за цветастым занавесом. Тусклый желтый свет действовал успокаивающе. Голоса, проникающие снаружи, звучали приглушенно. Набитая опилками собака — талисман Брюса Рэнсома — смотрела на них печальными глазами из груды косметики на туалетном столике.
Опустившись в коричневое кресло вместе с зонтом, шляпой и портфелем, Деннис повернулся к Берил:
— Ты что-то говорила об убийце. Эта пьеса — детектив?
— Нет-нет! Она основана на подлинной истории Роджера Бьюли. Ты что-нибудь слышал о нем?
Деннис вздрогнул как ужаленный.
— Ты имеешь в виду, — недоверчиво осведомился он, — что Брюс собирается играть роль Роджера Бьюли?
— Да. Хотя в пьесе он будет фигурировать под другим именем. А почему бы и нет?
— Дело в том, Берил, что Бьюли, вероятно, еще жив…
— И полиция все еще его разыскивает, — улыбнулась Берил. — Если Бьюли когда-нибудь найдут, то повесят, так что вряд ли он подаст на нас в суд за клевету.
— Да, но вашей исполнительнице главной роли едва ли будет приятно обнаружить его однажды вечером в своей уборной. И как вы собираетесь раскрыть тайну?
— Какую тайну?
Берил откинула назад черные волосы, доходящие почти до плеч. Она сидела на краю дивана, закинув ногу на ногу и сжимая руками колено. В ее темно-голубых глазах мелькнул интерес.
— Дорогая моя, Роджер Бьюли убил минимум четырех женщин!
— Превосходно! — с энтузиазмом кивнула Берил. — Публика будет в восторге!
Но Деннис проигнорировал это.
— Бьюли специализировался на женщинах, не имеющих родственников, — продолжал он. — Первой его жертвой была дочь священника, второй — начинающая пианистка, третьей — ассистентка хироманта, а четвертой… ну, о ней ничего не удалось узнать.
— А ты откуда все это знаешь, Деннис?
— Один из моих друзей работает в Скотленд-Ярде и вел это дело.
— Ох! — с чисто детской интонацией воскликнула Берил, выпрямившись и широко распахнув глаза.
— Бьюли убивал этих женщин и каким-то способом, похожим на черную магию, избавлялся от тел. Как, по-твоему, он это делал?
— Возможно, закапывал в землю или сжигал, — отозвалась Берил с небрежностью человека, ни разу не сталкивавшегося с подобными ужасами в реальности.
— Боюсь, это не пойдет.
— Почему, дорогой?
Ему бы хотелось, чтобы она не называла его «дорогой» тем же небрежным тоном, что и всех остальных.
— Старший инспектор Мастерс, — продолжал он, — с полным основанием помалкивает о последнем убийстве. Это карта в рукаве на случай, если им когда-нибудь удастся поймать Бьюли. Но, насколько я понимаю, у них есть свидетель, который видел четвертую жертву мертвой. Беда в том, что это невозможно! В тот вечер, когда произошло убийство, два полисмена наблюдали за домом спереди и сзади. Жертва находилась и оставалась внутри. Однако когда полиция ворвалась в дом, Бьюли уже избавился от тела.
— Я этого не знала, — с легким беспокойством сказала Берил, но тут же отмахнулась. — Как бы то ни было, это не имеет значения.