Шрифт:
Симашов Олег «Мои рассказы про любовь»
ОГЛАВЛЕНИЕ.
Последняя встреча (документальный рассказ)
Ночной таран (трагедия)
Подпольный миллионер желает познакомиться
Или не в деньгах счастье (пародия)
Сказ о Ясном Соколе (интерпретация)
Последняя встреча. (Документальный рассказ)
Истории про любовь всегда интересно слушать и приятно рассказывать самому. Особенно, если повествование идёт о первой любви, когда энергетика человека работает на всю катушку, когда все
Почти с каждым это происходит хотя бы раз в жизни. Другое дело, что далеко не всегда наступает хэппи энд.
И так, звалась она Натальей. Познакомились мы ещё подростками в пионерском лагере, писали друг другу письма, по праздникам созванивались, весело общались, строили планы предстоящей, возможной, встречи… Но встретились когда нам уже было по двадцать с небольшим.
Она была уже замужем за перспективным кандидатом, у неё был уже ребенок, и было место в социуме, которое её устраивало, но хотелось, на всякий случай, проверить «запасной аэродром». В этой истории было много интересного. Об одном таком эпизоде мне хотелось бы рассказать.
У себя на работе, я с большим трудом, получил официальную командировку, иначе в гостиницу просто не пустили бы. Что поделаешь, на календаре был последний год существования СССР.
Прямо с вокзала отправился по указанному адресу на встречу со своей любимой. Вот здесь надо подробно описать условия освещения в тот момент. На улице уже начались осенние (начало Декабря) сумерки, но было ещё относительно светло. Я стоял в огромном вестибюле, который освещался только через большие окна сумеречным уличным светом.
До дверного проёма, у противоположной стены, было расстояние метров восемь. Там помещение освещалось яркими люминесцентными лампами на потолке. Через некоторое время в этом проёме показалась Наташка, она шла быстрым, немного семенящем, но уверенным шагом и за её движением я наблюдал, когда она находилась ещё там, в том помещении. Ни чего особенного я не заметил, но как только она минула полуразомкнутый (без порога) контур дверного проёма (возможно в тот момент, когда взгляды наши встретились) она вдруг засветилась в прямом смысле слова. Вокруг неё вспыхнуло яйцеобразное голубое свечение на расстояние примерно сантиметров 20–25 по каждой стороне.
Она шла ко мне, как некое божество, окутанная таинственным свечением, а я стоял неподвижно, находясь в оцепенении от наблюдаемого явления, да ещё с моей любимой.
Пройдя большую часть расстояния между нами, она произнесла первую фразу. С каждым произносимым звуком свечение становилось всё слабее и слабее, видимо в этот момент она возвращалась с небес на землю к своим заботам. Когда мы взялись за руки свечение пропало.
Я поднёс её руки к своим губам, поцеловал. Ладони прислонил к лицу, несколько раз покрутил своей небритой, с дороги, мордой внутри полусферы её рук, совсем забыв обо всём на свете, ни кого не замечая и ни о чём не думая. Здесь были только мы одни и ни кого вокруг, ни в жизни, ни в мыслях. Прошло всего несколько секунд, а показалось, что в этот миг пронеслась целая вечность. Ну, какая это вечность, мы не виделись всего четыре месяца. После осознания этой цифры я открыл глаза, прямо на меня смотрела она, чуть-чуть смущаясь, будто так и хотела сказать, что нас могут увидеть и не правильно понять. Да и пусть каждый понимает так, как он хочет, всё равно им ни чего не объяснить.
— Наташка, прервал я наше затянувшееся молчаливое созерцание друг друга в осеннем полумраке, что-то ты цвет свой переменила. Меня увидела, так прямо вся засветилась, а тут нате вам, обнялись, поцеловались, вроде бы радоваться должна, что снова встретились, а нет, совсем потускнела.
Ну что я сказал такого, что ты вдруг красным вспыхнула? Как лампочка пульсируешь с жёлтого на красный через оранжевый. Ну, в смысле цвет лица меняешь, щёки покраснели, багрянцем налились, а глаза что-то зеленью блеснули, как-то хищно, но в то же время по-доброму.
Стесняешься что ль, аль замыслила чего, да не сказываешь?
— Ну, в общем, говорить тебе не хотела, всё равно ещё не видать ничего, да чувствую, что не утаишь это в скором времени вообще ни от кого. Потому, как ты выразился и цвет лица своего меняю, как вспомню, чем в их глазах буду выглядеть, если ребёнка с мужем оставила, а сама на свиданку подалась.
В общем, четыре месяца уже. Живот, пока ещё, почти плоский, но очень скоро начнёт округляться, надо что-то делать, на что-то решиться, но вот на что? Всегда двух детей хотела, как мы когда-то с братом росли. Это так интересно, когда есть, кому тебя поддержать, заступиться, слово доброе сказать. Вот в том и вопрос: хватит ли сил второго ребёнка родить или оба сиротами останутся? А мужу что скажу, что в море летом купалась и от духа святого зачала? У нас, у обоих, красные дипломы и комсомольские значки, в свехестественное мы не верим, особенно он, а тут жена принесла… первоапрельский подарочек. Нет, оно по началу не видать с лица на кого больше похож, а потом вся правда и откроется. Прибьёт к чёрту, шашкой порубит, казак ведь.
— Это для тебя он казак, а для меня — хохол поганый, такой может только за линией фронта на складе тушёнку охранять с выгодой для своего желудка. Ладно, если б это был жеребец породистый, так и хрен с ним. А это что? — метр с кепкой. В тебе сто шестьдесят четыре, а он на спичечный коробок побольше, ты ж на каблуках выше его ростом получаешься. Неужели не могла человека себе найти, а не за этого кадра выскакивать? Мне хоть не так обидно было бы.
Залетела от него, что ли на первом курсе? Нет?! Полгода забеременеть не могла, находясь в законном браке, семя его поганое — дырка твоя в унитаз выпроваживала.
— Давай без пошлостей, на душе и так кошки скребут, что делать не пойму, на что решиться.
— О душе вспомнила, как раз вовремя! Не принимала она детей его, отторгала вместе с фикалиями. Чуяла, что это за люди.
— Ладно, давай не ссориться, не затем просила тебя приехать сюда.
— Так я ведь не ссориться с тобой приехал, за тысячу километров. Думал, что на романтическое свидание, а вышло, видишь оно как…
Ты же мне сказала, в Сентябре, что выкидыш случился. Я ведь, по простоте душевной, так и подумал, что в ванной на корточки присела, поднатужилась, зевнула, булавкой ковырнула, ну, в общем, и все дела…
— Ну-у-у!!!… (с таким это сказано протяжным придыхом, с такими изумлённо округлившимися глазами и мотанием головой из стороны в сторону) ну, ни образования, ни воспитания, ни черта у тебя Симашов, кроме кобелиного инстинкта и желания похохмить. Только этот казарменный юмор он с друзьями хорош.
— Наташка, прости, пожалуйста, я ведь не на тебя зол, на глупость вашу женскую! Сначала говоришь одно, потом выясняется совсем другое. Оно-то ведь и к лучшему, все-таки плод любви, а так был бы на тебе грех не смываемый.