Мои родники
Шрифт:
Чтоб там своё призванье обрести.
Когда ты часто думаешь о ком-то
На протяжении многих-многих лет,
То непременно он к тебе заглянет
И, может быть, даст правильный совет.
Ко мне недавно мама заглянула,
Присев ко мне на правое плечо,
Спокойно так на ушко мне шепнула:
«Не торопись ты, поживи ещё».
Она и раньше тоже приходила.
Вела со мной беседы тет-на-тет.
Частенько
Ругала, что горит напрасно свет.
Всё говорила, что живу отлично,
Что мне не надо воду вверх таскать,
Что не имею я скотины, огорода,
Не надо мне его копать и поливать.
Не надо в лес ходить мне за дровами,
Не надо сена запасать скоту.
Нет надобности мне стирать руками,
Из русской печи выгребать золу.
«Как хорошо живёшь ты, моя дочка.
В твоей квартире есть все чудеса.
Нет печки, но всегда тепло зимою,
И быстро приготовлена еда».
«Да, верно, мама. Мне легко живётся.
Вода сама приходит ко мне в дом.
Машинка всю одежду постирает,
И нет проблемы у меня с бельём.
Живу без печки и без огорода,
И нет коровы у меня в хлеву.
В моей квартире чисто и просторно.
И от работы я не устаю.
И сыну тоже, что живёт в деревне,
Своё хозяйство не трудно содержать.
Когда есть техника, то легче втрое.
Уметь лишь надо ею управлять».
А бабушка меня не навещала.
Видать, дорогу не нашла ко мне.
А может быть, она переродилась
И снова ходит где-то по земле.
Возможно, что, она родилась в Польше
И часто посещает божий храм.
Тот храм я видела во сне однажды.
И даже видела себя я там:
Девчонкой босоногой в божьем храме,
Кому-то помощь оказать смогла:
Уроненную шляпу, человеку,
Смогла поднять тогда и подала.
Тот человек казался мне знакомым,
Он быстрым шагом к выходу пошёл.
За ним из храма вышла на брусчатку,
Да только далеко уже ушёл.
Тот человек в пальто и чёрной шляпе
За угол дома быстро отошел.
Одна осталась там стоять на горке,
А обернувшись, увидела собор.
Взметнувшись ввысь высокими шипами,
На фоне неба был огромен он.
Зажатый с двух сторон домами,
Манил к себе и издавал трезвон.
Проходят годы память всё стирает.
Всё дальше детство движется назад.
Теперь сама
А детям, внукам всего не рассказать.
Зачем им знать о той тяжёлой доле,
О том, что не видали никогда.
Им не понять те горести и беды,
Да и не надо. Пусть живут всегда.
Пусть будут сыты и всегда одеты.
Насилия не знают и беды.
Пусть не тревожат их мои беседы,
Пусть не гнетут их тяжкие труды!
Всё чаще снится мне моя деревня,
И даже не деревня – хуторок,
Где я бегу девчонкой босоногой
За бабочкой с холма на бугорок.
Где сено ворошили жарким летом,
Сгребая граблями в большой стожок,
Где землянику в травах собирали,
Чтоб досыта наполнить свой роток.
Моя деревня где-то затерялась
В далёком детстве средь снегов и гроз.
От хуторочков следа не осталось.
Остался лишь один чертополох.
В конце двадцатом умерла деревня.
На карте ничего уж не стоит.
И не найти ни камня, ни дощечки.
В садах лишь ветер листья теребит.
* Мякина – труха от сена, мусор при обмолоте зерна, отруби, полова
Родилась я в Советском Союзе
Я родилась ещё в том веке,
Когда Союз Советский был.
Когда вступали в пионеры,
И комсомол руководил.
Я не кончала лит, журфаков.
В газеты не писала стих,
Хотя ещё в далёком детстве
Меня Пегасик навестил.
Он был капризный, непокорный,
Стихи слагать не помогал,
А только прыткостью упорной,
Наоборот, он мне мешал.
Слова ложились кувырками,
В них ритма не было, души.
А я считала их стихами,
Хоть и не очень хороши.
Я полюбила всей душой
Ритмический порядок слов,
Но не писала тех стихов.
Пегас обиделся, ушёл.
Прошло с тех пор немало лет.
Страна моя переродилась.
И даже внуки видят свет. —
Для них стихи мои родились.
Пегас нежданно возвратился.
Он повзрослел, подрос, окреп,
Со мной стихами поделился,
Даёт мне рифмы и куплеты.
Как хочется вновь в своё детство вернуться
Как хочется вновь в своё детство вернуться,
По лужам бежать босиком.
И утром от птичьего пенья проснуться,