Мои уродства меня украшают
Шрифт:
Часть 44. Василиск. (отредактированная)
Часть 44. Василиск.
Игнат
Я пил и пил, и пил, все чувства в себе душил.
Кислый вкус на губах, во рту сухо.
Голова болит, и не только она.
Похмелье я могу вылечить на раз, но не ту боль, что где-то там в душе.
Так зачем пытаться, пускай будут у меня их две, боль в теле и моем нутре.
Если начал думать стихами, значит, выпил бутылку другую не с теми людями…
Людями? Людьми? Людишками? Человечками? Нет, все не то, рифму к чёрту потерял. Скосил взгляд
Да гори оно все огнем!
Выпил остатки какого-то драного пойла с горла. Подбросил бутылку в воздух, подпалил ее родовым огнем и магией забросил в последний стеллаж. Колба с большой рукой горного тролля разбилась, жидкость в ней вспыхнула и за мгновение другие колбы начали так же взрываться, поджигая все вокруг себя. Аккомпанемент громким взрывам составляет мой дикий хохот. Это же так смешно! До чертиков смешно, уничтожать свою коллекцию из-за слов какой-то великанши!
Да я сошел с ума, по той, что и дела до меня нет.
Опять рифма слегка не та. Да, бард из меня не очень, я и забыл, как в молодости попьяни начинал говорить матерными стихами. Помню, Вальтер еще предлагал плюнуть на эту магию и податься покорять таверны всего мира. Он бы играл на гитаре, я бы стихи сочинял и пел. Скот все время говорил, что бабы из-за моего голоса плавятся как масло в летнюю жару. Мы ведь дружили раньше, когда учились в магической академии.
Когда эта дружба ушла, а появилась смертельная вражда?
После окончания учебы нас развела судьба, встретились только через многие года и только потому, что в наших жизнях появилась она.
Ну, черт, снова я за своё!
Не знал, что Мила была невестой Вальтера, мы просто познакомились на очередном скучном балу во дворце. Эта женщина поставила мой мир с ног на голову, до нее мне ни одна женщина не нравилась так сильно. Всего за один вечер Мила покорила моё сердце, стала первым по-настоящему близким для меня человеком. С ней я мог говорить часами, о чем бы Мила только не захотела, или молчать, смотря на то, насколько прекрасна она во сне. Хрупкая, изящная, кажется, вот-вот упадет, если ее не поддержать. Куда там тучной и крепкой, словно медведь, великанше! Ради Милы я был готов на всё, но не на абсолютно всё. Мама говорила правду, о том, что некромант ей так и не рассказал, просто потому, что не хотел, чтобы она меня бросила. Ведь дело даже не в том, что некромантами пугают всех еще с детства, дело в том, что на самом деле значит эта сила. Она действительно опасна, но не для самого некроманта, а для его второй половинки.
Даже от нее, от Милы, не хотел детей. А ведь я ее любил, очень сильно любил. Настолько, что даже возненавидел своего, пускай и бывшего, лучшего друга.
Что уж говорить о Кларе, которая просто свела меня с ума. Не спорю, чувствую к ней что-то, странное и непонятное очень. С одной стороны, хочу придушить собственными руками, с другой обнять и не отпускать от себя никуда. Странно это, очень странно.
— Мужик, ты меня пугаешь: то разрушаешь всё вокруг с диким хохотом, то
— Чтобы я плакал, да ни за что! — резко сажусь, чтобы посмотреть на этого самоубийцу, посмевшего ляпнуть такую глупость.
Все закружилось, особенно довольное лицо мелкого паразита, тошнота подступила к горлу. Нет, никаких резких движений.
Перебрал.
Опускаюсь обратно на операционный стол, достаю с нижней полки чистый спирт и выпиваю его почти залпом. Он обжигает гортань и течет по бороде и шее. Надеялся, что спирт меня вырубит, но куда там. Только тошнить начало сильнее, а мне раньше казалось, что умею пить. Видать последний ящик вина явно был лишний, надо было сразу спирта навернуть.
Пристально осмотрел развалины, бывшие когда-то моей шикарной лабораторией, и с удивлением понял, что мне, на них плевать. Вообще по боку, на то, что случилось с моим бывшим сокровищем. Может, когда протрезвею, даже ругаться буду на себя и остальных, что не остановили меня? Но сейчас одолевает желание уничтожать все, что было раньше дорого. Странное желание, как те чувства к ней, к моей вредной великанше.
Закрываю глаза, вспоминаю наш последний поцелуй, тот самый мучительно нежный. Зачем она вообще заговорила тогда? Лучше бы молчала, лучше бы не останавливала меня. Пускай я бы потом ее прибил, пускай бы злился до чёртиков, что не предупредила. Вот только она тоже не хотела быть моей женой, ей нужно то единственное, что я ей никогда не захочу дать.
Подбросил бутыль из-под спирта, поджег и бросил куда-то в стенку.
— Ты так от дыма задохнёшься, — прокомментировал мои действия Отто.
— Шел бы ты, куда подальше. Достал, честное слово.
— Зачем мне уходить? Я же не увижу, как ты уничтожишь сам себя! — он засмеялся, издевательски толкнул меня в плечо.
— Не дождешься, — фыркаю, пока тянусь за очередной бутылкой спирта.
Достал бутылку и не глядя выпил ее залпом, гортань сразу свело болезненным спазмом в разы сильнее, чем от предыдущей бутылки спирта. Попытался выплюнуть гадость закашлявшись, горло начало заживать, с мучительной болью.
— Ну почему не дождусь? Ты уже уксусную кислоту начал пить, так что я надеюсь, что скоро это увижу.
Отто поправил свой новый красный шарф на шее, а затем парадный генеральский китель и мои глаза вылезли из орбит. Это же моя одежда! Там и пуговицы золотые, и ткань, отражающая магию. Мой китель, я его только на парады ежегодные одеваю, а этот живой труп уже успел порвать один рукав. Парень заметил мой интерес и улыбнулся во все зубы, причем золотые. Нервно икнул, это когда у него появилось это безобразие? Посмотрел на его ноги, в моих самых дорогих сапогах и нервно вздохнул. Вздохнул и решил, что даже спрашивать не стоит.
— Проваливай, — повторил равнодушно, откидываясь на стол.
— Нет, — отвечает он мне с улыбкой.
— Почему нет? Я же сказал тебе проваливать из моего дома! — рычу на него, хватаю первое попавшееся под руку, и бросаю в него.
— Поправка: это был твой дом, пока ты вчера не напился.
Сел на столе, проигнорировал боль и головокружение. В голове полная каша, но о том, что было вчера совсем не помню.
— А что было вчера?
— О, — протянул Отто в ответ с хитрой улыбкой.