Мои воспоминания о войне. Первая мировая война в записках германского полководца. 1914-1918
Шрифт:
О воздействии далекого тыла на боевой дух личного состава я неоднократно говорил в соответствующих ведомствах. В описываемые дни мне впервые возразили, заявив, что настроения недовольства и усталости от войны исходят от фронтовиков. В этом нет ничего удивительного: из войск должны были отозваться эхом постоянные вопли из родных краев. Ведь людям на фронте приходилось во много раз тяжелее, чем в тылу. Оторванный от родного дома фронтовик, озлобленный и взбудораженный перенесенными испытаниями, производил на родине мрачное впечатление, невольно порождая недовольство и протест. Но, несмотря на разлагающее влияние глубокого тыла и снизившуюся воинскую дисциплину,
Между тем следовало, не теряя времени, действовать. Необходимо было сохранить в своих руках инициативу, которую мы захватили на Западном фронте, и за первым мощным ударом при малейшей возможности нанести второй удар. Немало времени требовалось на переброску огромного количества наступательных средств, на подвоз и складирование боеприпасов, на сосредоточение дивизий и, не в последнюю очередь, на анализ и оценку прежних наступательных операций. Промедление было нежелательно, но при имевшихся в нашем распоряжеении силах – неизбежно.
Очень хотелось бы продолжить наступательные действия у Ипра и Байлейля против англичан, но там уже сконцентрировались такие мощные вражеские силы, что сладить с ними не смогли бы и хорошо отдохнувшие наши части. Похожее положение было и далее к югу. Слабее выглядел неприятель в полосе действия наших 7-й и 1-й армий. Отсюда он взял войска для участия в сражении у Ипра, и, кроме того, здесь занимали оборону изрядно потрепанные английские соединения. Правда, расположенные на высотах вражеские позиции казались труднодоступными для успешной атаки. Однако при удачной предварительной артиллерийский подготовке единственная трудность состояла в преодолении тяжелого рельефа местности. Группе армий кронпринца Германского еще в конце апреля поручили подготовить примерный план наступления между Пиноном и Реймсом.
После ряда совещаний приняли следующее решение:
1. 7-я и 1-я армии наступают с линии юго-западнее Лаона – южнее Бер-о-Вак в направлении Суассона, Фима и Реймса.
2. Фронт наступления расширяется вправо до реки Уазы и влево до Реймса.
3. 18-я армия наступает западнее Уазы, нанося главный удар в направлении Компьена.
Одновременное наступление на столь широком фронте было невозможно, поскольку часть нашей артиллерии, участвовавшей в сражении 21 марта, осталась в группе армий кронпринца Рупрехта для укрепления обороны.
Как далеко продвинутся наши части – сказать заранее было трудно. Я надеялся, что враг в итоге израсходует много сил, и это позволит нам начать наступление во Фландрии.
Группе армий кронпринца Рупрехта надлежало держать оборону и постоянно ее крепить, но вместе с тем в качестве отвлекающего маневра вести приготовления к наступлению по всему своему фронту и во Фландрии. В целях дезинформации противника демонстративная подготовка к наступлению проводилась и на других участках Западного фронта, где никаких атак не предусматривалось.
Когда на Западе происходили крупные события, на Итальянском и Македонском фронтах царило спокойствие. Они, по сути, являлись продолжением Западного фронта и прикрывали фланги германских и австро-венгерских войск.
Между тем с возвращением из России нескольких сотен тысяч военнопленных положение армии двуединой монархии в Италии заметно улучшилось, и она почувствовала себя достаточно сильной для наступательных действий против итальянцев. Генерал фон Арц регулярно направлял своих офицеров для участия в наших наступательных операциях и внимательно изучал наш боевой опыт. Перейти в наступление он намечал в первой половине июня, т. е. после нанесения нами удара в районе Шмен-де-Дам. Одним словом, речь шла о проведении в конце мая и начале июня крупной совместной акции против Антанты.
На Македонском фронте по-прежнему сохранялся покой. У болгарской армии было время отдохнуть и повысить боевую подготовку. Тем не менее нельзя было не заметить, что с марта месяца из-за плохого обеспечения одеждой и продовольствием настроение в болгарских воинских частях неуклонно ухудшалось. Вражеская пропаганда и сторонники стран Антанты из числа самих болгар умело возбуждали дурные чувства в отношении Германии. Случаи солдатских бунтов свидетельствовали о том, как далеко зашел процесс разложения.
На Палестинском фронте англичане в конце марта предприняли наступление севернее Мертвого моря через Иорданию, намереваясь обойти с фланга турецкую группу армий и оттеснить ее от железной дороги на Дамаск. Сначала английские войска захватили солидную территорию, однако в итоге потерпели поражение. В конце апреля англичане повторили атаку с тем же результатом. Можно было ожидать, что с приходом жаркой погоды они возобновят свои усилия. В Месопотамии англичане продвинулись к Мосулу и закрепились в Северном Иране, заняв место разбежавшейся армии русских.
В последних числах февраля турки начали наступление в Армении. В конце марта они очистили свою территорию от русских и в конце апреля заняли Карс и Батум, отошедшие к ним по условиям Брестского мирного договора. Этим Турция не собиралась ограничиваться, имея в виду расширить свое влияние на Кавказе.
В общем и целом я одобрял действия Турции, которые в своей совокупности положительно влияли на ход войны. Однако они не должны были отвлекать Турцию от выполнения поставленных перед нею боевых задач или создавать трудности в обеспечении нас кавказским сырьем, в котором мы настоятельно нуждались. А главной задачей Энвер-паши была борьба с англичанами, и в первую очередь на Палестинском фронте. Об этом я постоянно напоминал ему в многочисленных телеграммах. В тот момент появилась также возможность ударить по англичанам и в Северном Иране, где турки обладали явным превосходством. Но Энвер-паша и его правительство больше думали не о войне с Англией, а о своих панисламистских целях на Кавказе.
На Украине германские войска после взятия 1 марта Киева свое продвижение замедлили. Одесса пала 12 марта почти без борьбы. Помогли немецкие части, прошедшие через Молдову после заключения 7 марта предварительного мира с Румынией. ОКХ намеревалось идти так далеко, сколько требовалось для достижения целей, которые и побудили нас вторгнуться на Украину.
Украинцы нас позвали. Мы, но еще сильнее Австрия и армия этой двуединой монархии, нуждались в украинском зерне; поэтому эта страна не должна была попасть в руки большевиков и способствовать их усилению. Мы обязаны были поддержаать Украину ради нашей же собственной пользы.