Мои воспоминания
Шрифт:
Чтобы истребить подозрение о «превратном толковании», Арсеньев поступил, как уже сказано, радикально, решив истребить всякое толкование. Для этого он изменил распределение времени дня так, чтобы не было длинных промежутков, и воспитанники не имели свободы для самостоятельных занятий или самостоятельного чтения.
Этого он достиг, введя разные внеклассные занятия с небольшими промежутками между ними и в день введя четыре урока вместо трех.
Вместе с тем, чтобы показать успех своих мероприятий и по учебной части, он приказал считать все баллы ниже 8 за неудовлетворительные, поэтому преподаватели и начали ставить 8 вместо 6, балл средней успеваемости и повысился почти на две единицы, а так как
Начальствовал Арсеньев над Морским училищем 14 лет, до коронации Николая II. В день Ходынки он получил одновременно три награды: производство в вице-адмиралы, звание генерал-адъютанта и орден Белого орла.
После Арсеньева начальником училища Алексей назначил бывшего командира крейсера «Рюрик» А. X. Кригера, цинично сказав: «Самый подходящий: холост, б..… даже щенка никогда не воспитывал, значит, как и требуется, новые порядки заведет».
Я пробыл при Кригере преподавателем Морского училища четыре года и, будучи назначен 1 января 1900 г. заведующим Опытовым бассейном, оставил преподавание в Морском училище, к тому времени переименованном в Морской корпус, и сохранил за собою только преподавание в Морской академии.
Вернусь несколько назад, к обучению в Морском училище. Непосредственными помощниками начальника училища были инспектор классов, ведавший учебной частью, и начальник строевой и хозяйственной части.
Все училище подразделялось на пять рот, во главе которых стояли ротные командиры и их помощники — отделенные начальники по три в первых четырех ротах и по четыре в пятой роте.
В каждой роте было по три параллельных класса, пятая же заключала два отделения по два параллельных класса в каждом; третье отделение присоединялось от принимаемых в общий класс.
Ротные командиры и отделенные начальники говорили всем воспитанникам «вы» и были безукоризненно вежливы, не употребляя при строевых учениях никаких ругательных слов.
Отряд Морского училища состоял в мое время из деревянных корветов: паровых «Аскольд», «Варяг» и чисто парусных «Боярин» и «Гиляк». Все корветы, кроме «Гиляка», несли полное фрегатское вооружение, т. е. все три мачты были с реями, вооружение же «Гиляка» было корветское, т. е. на бизань-мачте были только косые паруса — бизань и топсель.
На «Гиляке» мы расписывались по реям вперемежку с матросами, на остальных судах — отдельно по реям бизань-мачты. Главное внимание обращалось на парусные учения, на управление шлюпками, отчасти на управление кораблем, так как воспитанники ставились на руль, но не в качестве старшины, а подручного.
Кроме перечисленных судов, в состав отряда входили яхта «Забава» и тендеры — «Кадет», «Горлица» и «Малютка», на которые по очереди назначалось по половине отделения.
На старых парусных судах процветала «словесность» старших офицеров, вахтенных начальников и боцманов; училищные офицеры, столь вежливые и корректные в стенах корпуса, ступив на палубу корабля, беспрестанно подкрепляли, стоя на вахте, всякую команду каким-нибудь затейливым ругательством «в третьем лице», и хотя это официально воспрещалось, но унаследованный со времен Петра обычай был сильнее всяких приказов.
Училищные правила частенько нарушались, но свято соблюдались требования Морского устава, и считалось позорным нарушить какую-либо статью его.
На «Аскольде» плавали выпускные гардемарины, на «Варяге» — воспитанники среднего специального класса, и, начиная с нашего выпуска, к «Варягу» приписывалась баржа. Этой баржей командовал преподаватель астрономии, навигации и морской съемки капитан 2-го ранга А. О. Пиленко, помощником его был Ю. М. Шокальский. Баржа стояла на якоре близ острова Германшер на рейде Твермине; мы проводили на ней шесть недель и занимались береговыми астрономическими наблюдениями секстантом, ведением хронометрического журнала, мензульной съемкой берега, островов и промером. Эти занятия исполнялись с большим прилежанием, вполне ревностно и были весьма полезны, благодаря преподавательской опытности А. О. Пиленко и особенно Ю. М. Шокальского, который искусство в производстве наблюдений и вычислений, усвоенное им в Морской академии от профессора Н. Я. Цингера, в доступной форме, «показом», передавал нам.
Последние годы в Морском училище
Шторм в Аренсбурге. Салют гранатами
В 1882 г. наш выпуск плавал на корвете «Боярин», «Гиляк» оставался в Твермине. В начале августа отряд пришел на аренсбургский рейд и стал на якорь; этот рейд открыт с юга, дно — песок, суда становятся на якорь на восьмисаженной глубине в семи милях от берега. Не помню, какого числа, во время этой стоянки поднялся шторм с юга; на «Боярине» баркас и полубаркас были на бакштове, их поспели поднять на ростры; на «Варяге» смогли только снять дневальных, а баркас и паровой катер оборвало и унесло. То же было и на «Аскольде»,
«Боярин» стоял на трех якорях, канаты становых якорей были вытравлены целиком до жвака-галсов, канат запасного якоря был вытравлен до 80 сажен, не только были спущены брам-реи и брам-стеньги, но и марса-реи и нижние реи положены на планшир, и только тогда корвет прекратило дрейфовать. «Варяг» и «Аскольд» стояли на четырех якорях, развели пары и работали полным ходом своих машин, чтобы их не дрейфовало. К утру стихло, и после полудня, по сигналу адмирала, старшему офицеру «Боярина», капитану 2-го ранга К. И. Ермолаеву было приказано снарядить баркас его постоянной командой и полубаркас — воспитанниками и разыскать выкинутые на берег гребные суда. Все эти суда были вскоре обнаружены; они были залиты водой и стояли на мели близ песчаного берега.
Надо было их снять с мели; все поскакали в воду. К. И. Ермолаев не стал распоряжаться из баркаса, а, переложив спички и портсигар в фуражку, тоже прыгнул в воду во всей одежде и, покуривая сигару, давал свои приказания. Вода была холодная, нам было 17–19 лет. Константину Ивановичу было 45 лет. Мы все поняли, что он нам дает практический урок того, как должен офицер подавать своим подчиненным пример в трудном случае.
Прежде всего был снят с мели паровой катер, на нем тотчас же развели пары, вскоре сняли баркас и остальные суда и прибуксировали всю флотилию к «Варягу». Тогда на адмиральском корабле был поднят сигнал «Боярину»: «Адмирал изъявляет свое особенное удовольствие», затем сигнал повторен лично старшему офицеру «Боярина».
Кают-компания на «Боярине» была веселая; К. И. Ермолаев любил выпить, и чуть не до полночи в кают-компании раздавались тосты, чтобы «отогреть» старшего офицера и не дать ему простудиться.
К концу августа отряд пришел на Транзундский рейд и был присоединен к практической эскадре для маневров, после которых предстоял царский смотр Александра III.
Наша артель (полуотделение) была в это время на яхте «Забава», которая стояла на якоре примерно в 5 кабельтовых от отряда Морского училища на траверзе «Варяга», державшего брейд-вымпел начальника отряда, капитана 1-го ранга Владимира Николаевича Брылкина.