Моль, летающий поезд и весь мир
Шрифт:
– Давно пора, - ответил Сунрар.
– Сколько можно тут сидеть? Натоптали, навоняли да и еще целую толпу привели, будто вас одних мало.
– Конечно, — с неимоверным облегчением произнес Яра.
– Какое горе, какое горе... но не расстраивайтесь братья! — Он заметно приободрился.
– Да пребудет с вами дух истинs и премудрости Сах; дух доброты и счастья Лох и наконец Дан, главный дух, дух любви и ненависти.
– Вряд ли они чем-то помогут - предположил Сунрар.
– Но третьему советнику нужно больше трясти губами и молоть языком — большего он не умеет.
– Что ты,
– торопливо забормотал обвиненный.
– С ними всё будет хорошо, ведь целых три духа будут охранять их путь...
– Забавная компания: человек, яруз и целых три привидения! Надо же.
– Не будем тебя больше задерживать, - раскланялся Яра.
– Ну, наконец-то.
– До свидания.
– Дверь за собой закройте!
Часть 2
Пожары в городе потушили еще до завтрака, но единственным, кто разозлился, по этому поводу, был нищий, которому горящий уголек упал прямо в бороду и теперь он очень напоминал лысого, темнокожего человека. Кроме того, местные кошки еще несколько часов не подходили к стенам Квартала, что существенно облегчило жизнь. Они с благодарностью и сожалением провели парочку, вышедшую из ворот.
Один, тот, что маленький и рыжий, чувствовал себя как первооткрыватель, идущий навстречу новым землям. Он совсем не сожалел по поводу изгнания, так как всегда считал, что удерживая его в стенах Квартала, правитель только добавляет себе проблем.
Но вот второго, одетого в грязный и потертый балахон с капюшоном, разрывали противоречивые чувства.
Как, с одной стороны, бросить насиженное годами, нет, десятилетиями, место и уйти черт знает куда? Вопрос.
И тогда он размышлял о маленькой фигуре, смело шагающей в неизвестность. Это не могло не вызывать улыбки на грустном, от природы, лице яруза.
Итак, Моль с Усларом оказались на улицах Тэрэна. Что следует сделать первым делом? Найти ночлег, а то ночь обещает быть холодной.
И они, молча, направились к вокзалу. Условия жизни конечно хуже худшего, зато бесплатно, главное выбить себе место в уголку.
Моль с подозрением оглянул тускло освещённые широкие залы, устланы людьми, неопределенной внешности. Всюду топорщились грязные, нечесаные бороды, принадлежащие личностям, скажем так, не особо беспокоящимся о красоте. Если красота спасет мир, то вот это его убьет. Запахом. Точнее вонью.
– Вижу, что тут нам не отыщется места, - высказал свое мнение Услар.
Они вышли на другую сторону, где громоздились остовы древних поездов, очень ржавой внешности. Пробираясь во мраке Услар нашел какую-то коморку, где и расположились двое.
***
Проснувшись, Моль сразу заподозрил неладное. Над ним был потолок. И потолок этот состоял из сваренной вместе арматурной решетки и листов железа.
Но всё было как-то странно...
Он осторожно поднялся на ноги. Полки под окнами, кресло качалка перед камином. Нормальная человеческая кабина.
Его уши уловили потрескивание огня и какой-то шипящий звук, доносившийся из дальнего угла. Там, где камин.
А в воздухе витало сразу несколько ароматов: резкая вонь чего-то паленого, приятный аромат кофе и, совсем чуть-чуть, воняло отхожим местом.
Стоп! Кофе?
Кофе
Так, а вот там что такое?
А это обычная, деревянная дверь, каких миллионы по всему миру, в заброшенных людьми, квартирах.
Он открыл рот и уже собрался выкрикнуть, как передумал. А зачем, собственно, это нужно и чем оно поможет?
Он еще некоторое время таращился на предмет изобретательного человеческого ума. Среди тех мимолетных чувств, что прибежали и быстро смотались, его не покидало беспокойство. Нет, не за свою жизнь и не за жизнь Услара, которого нигде не было видно, а глубокая обеспокоенность за свое будущее. Молю вдруг показалось, что он стоит сейчас на черте, отделяющей прежнюю жизнь от новой, необычной. И его всё больше тянуло к последней.
– Моль, ты идешь или нет? — вопросил какой-то голос, раздавшийся за дверью.
– Э-э, даже не знаю. А зачем...
– пробормотал Моль.
Он подошел к двери и крайне осторожно изучил ее, а заодно и помещение, где находился.
– Ну, хотя бы чтобы проверить, у кого мы гостьи, - продолжал расслабленный голос Услара, - Это ведь некрасиво, сидеть там и не поздороваться, Моль.
– Замечательно, - отозвался Моль.
– Но тут все, же уютней.
Он вошел в следующую комнату, которая оказалась плацкартным вагоном. Вдоль стен тянулись лавки и столики, один из которых был заставлен разными сладостями и четырьмя чашками, судя по бьющему наповал запаху, отличным кофе. В белых, с рисунками красных слоников, чашках плескалась черная жидкость, а по краям пузырилась пенка. С потолка свисали три светильника, излучая мягкий свет и наполняя комнату тенями. На одной лавке лежал похрапывающая гора тряпья. Кем бы оно ни было а, судя по громоподобному храпу, спится ему сладко и просыпаться, намерения нет.
Далее Моль бросил взгляд на богатый круассанами, печеньем разного калибра, булочками и еще много чем. Выглядело это великолепие для пятнадцатилетнего парня, мягко говоря, очень впечатляюще. Неужели можно есть такие произведения искусства?
Конечно можно. Для этого и создавались они. Моль заметил, что перед мужчиной, молодых лет, образована пустота, которую занимала только чашка кофе.
Надо же.
Мужчина, хотя скорее парень, был рыжим. Множество веснушек и плотное тело придавали ему весьма забавный вид. Лицо сияло добродушной улыбкой человека, привыкшего миру, который не проще двери на кухню.
И он очень внимательно изучал мальчика.
– Э-э, - сказал он, ощущая, как его захлестывает чувство беспомощности.
– Это Витя, он машинист этого паровоза, - отозвался Услар, возле широкого окна.
– Сутра он пригласил меня на чай, а я больше люблю кофе, и вот у него оказалась капля кофе и немножко сладкого к нему.
– Прекрасно, прекрасно, - медленно согласился мальчик.
– Как красиво. Э-э... а он сам не скажет? Он ведь язык не потерял, верно? Или да?.. Что?.. Не-не, я...