Моль, летающий поезд и весь мир

Котов Алексей

– Всё верно, он глухонемой.

– Во как!
– Моль в отчаянии оглянулся по сторонам.
– Но как ты узнал его имя?

– Это сложно объяснить, но, в общем, рассказать можно так: пальцы, буквы и другие вербальные жести и мимика, - Объяснил Услар, заглядывая в какую-то бутылку.
– Это очень просто, понимаешь? Рукой махнул туда, рукой махнул сюда, делов-то?

Моль по-новому оглядел своего воспитанника. Он изменился, будто какая-то новая черта появилась в черной фигуре, сбросивший, наконец, капюшон, что очень необычно для среднестатистического яруза.

Покрытое шрамами ящерное лицо не изображало ничего особенного для человека, но Моль пятнадцать лет провел в обществе ярузов и смог разглядеть выражение грусти в глазах.

– Ус, ты думаешь, я идиот?
– слабо спросил Моль.

– Не называй меня так! Сколько раз я тебе говорил: я тебе папа, и зови меня папа.

– Да-да, я тебя понял, - перебил его Моль.
– Только, видишь ли, дело в том, что я не умею разговаривать руками и всё такое... э-э... я только ртом, так сказать, нормально трынжу.

– Ничего сложного, - возразил Услар и, размахивая руками перед носом «сына», добавил: - Это значит «привет», а это «кто ты такой?», понимаешь? Но самое главное вот, - он снова что-то изобразил, - Меня зовут Витя, видишь? Все дело в этой загогулине...

– Я понял!
– Радостно откликнулся Моль, с радостью хватаясь за эту соломинку.
– Вот это всё? Проще простого. Тогда это, «привет я Моль»?

– Нет, не так! Вот смотри, вот тут так и так вот.

– Да это ведь невозможно запомнить, - возмутился Моль, - И так и так, где тут логика, а? Откуда ты вообще знаешь, как нужно двигать?

Он сел за крайнее место и уставился на гору сладкого. При этом, казалось, Витя не сводит своего пристального взгляда от которого мурашки побежали по спине.

– И что за это всё он хочет?
– Обводя рукой, богатый стол поинтересовался Моль: - Я, конечно, понимаю, доброта и щедрость и всё такое, но за долгую жизнь у вас я научился многому, и то, что в этом мире за просто так ничего не бывает первым в списке. Понимаешь? — добавил он, видя недоумение на лице Услара.

– Что за чепуху ты несешь?
– непонимающе улыбаясь, и набив рот булочками, откликнулся «папа».
– Наверное, это возрастное.

– Пфф...
– беспомощно вздохнув, ответил мальчик.
– Ладно. Передай ему, что я очень благодарен. То есть передай «спасибо», люди почему-то очень любят это слово.

— Он отвечает не за что!

Поймав на себе полный непонимания взгляд Моля хозяин «дома» заговорщетски улыбнулся ему и, чокнувшись с воздухом, отхлебнул темной жидкости.

— Он хочет что-то сказать и, похоже, это будет длинная речь, — задумчиво начал Услар, известный лингвист, — Ну-ка, посмотрим. Ага. Он говорит, что... проводит нас в сортир? Извини сложное движение, наверное, я что-то напутал... э-э... сводить к тёще? Нет-нет, мне это не страшно, я не женат. А ты, Моль, женат, а?

— Нет, па.

— Точно?

— Да, па.

— Ты мне не врешь?

— Нет, па.

— Ну, хорошо. Смотри у меня!

— Хорошо, па.

— Так на чем мы остановились? А, да. Так вот, он предлагает нам исполнить три наших желания...

— Как банально...

— ...Незамедлительно...

да причем тут вообще кот в трусах?! А, вопрос снят. Нужно загадать желания сейчас.

— Извини я еще не подготовил список...— начал Моль. — Дай подумать. Ах да. Я хочу, э-э, да, хочу много денег. Да. Много-много денег. Затем: я хочу познакомиться с самым известным, самым лучшим и самым умным охотником! И...

— А я?!
– Обижено сказал Услар.

— А, ну да. Валяй.

— Я хочу...
– Отец долго думал, мечтательно уставившись в стенку. Затем он подкрался к Вите и шепнул что-то на ухо.

Витя кивнул.

— Всё? — буркнул Моль.

— Да.

— О, и что теперь? — саркастически спросил Моль. — Должен вспыхнуть свет и каждый получит, чего хочет?

— Он говорит, что почти так всё будет.

— Вижу, ты хорошо владеешь мимикой.

— Да.

— Понятно, понятно. Вот только…— Ринсвинд торопливо соображал: «Этот немой какой-то псих, а лучший способ договориться с психом — это начать разговаривать с ним на его же языке». — Вот только, боюсь, что я не верю, что подобное произойдет, ведь за просто так ничего не бывает. Ты можешь, сколько хочешь говорить мне всю эту чепуху, но я не верю.

Глухонемой вдруг встал и вышел в сторону следующего вагона, оставив яруза и мальчика одних. Услар заговорил первым:

— Почему ты так?

— Как? — с набитым ртом сладостей прогундел Моль.

— Ну, э-э…— ответил Услар. — Я ведь твой отец и ты мог бы проявить больше уважения. Что вообще на тебя нашло? У меня такое впечатление, что тебя подменили.

Наступило долгое молчание.

— Ты, правда, не понимаешь, что это со мной?

— Извини. Вчера я был уверен, что поступил правильно, пойдя вместе с тобой в изгнание. Ведь ты мой сын и...— Услар заколебался. Такое впечатление, что сын совсем не слушает его. — Я надеялся, что мы станем более близки, а ты будто отдаляешься.

— Понимаешь па, — устало начал Моль. — Там, в Квартале я чувствовал и знал, что вокруг меня не такие как я, но они были мне родными. А тут эти люди... они все такие психи?

— Да. То есть, нет. То есть некоторые из них довольно глупы, но остальные-то любят шевелить мозгами.

— Отлично. Так вот, я думал, что за Воротами мир полный приключений, понимаешь? А пока что ничего подобного я не вижу.

— Отлично. То есть ты хочешь сказать, что прокатиться на этом паровозе — никакое не приключение?

— Может и приключение, — туманно ответил Моль. — Но оно, как бы, входит в список нормальных, обычных вещей. Паровозы ведь и до Катастрофы ездили.

— Это потому, что ты подрастерял свою фантазию. Вы, люди, обладаете особым чувством нереального... ваша фантазия создала нас, создала новый мир. И как после этого не верить в необычный паровоз?

Услар отхлебнул из чашки.

— А что в нем необычного-то? — спросил Моль. Она заметил, что в голосе отца всё явственней слышатся нотки обиды. — Я бы сказал, что он большой, судя по виду из того окна, очень древний — по - любому. Но согласись, как он может исполнить наши желания?