Молчаливый
Шрифт:
— Можно взглянуть? — вопрос удивил меня, но я медленно вытащил из ножен саблю и двумя руками протянул её девушке.
Тонкие пальчики Луна обхватили рукоять клинка, и она попыталась взмахнуть ей.
— Тяжёлая, — протянула она. — Я впервые вижу волшебника с саблей на поясе.
— Вы не первая, кто мне об этом говорит, мисс Лавгуд, — осторожно взяв саблю из её рук, я со свистом раскрутил её вокруг себя и убрал в ножны. — Я думаю, нам стоит поторопиться.
— Посмотрим, что можно найти в осеннем лесу, — задумчиво произнёс я, взмывая в небеса.
Благодаря общению с оборотнями и Фелтоном я прекрасно представлял себе, что и где можно взять в Запретном лесу, так что одна из моих целей располагалась в часе полёта от Хогсмида.
В полёте Луна, укутанная в согревающие чары, снова задремала, откинувшись мне на грудь. Её энтузиазма хватило ненадолго, хотя сначала она рассматривала пролетавший под нами пейзаж. Мягкие волосы девушки щекотали мне лицо, отбрасываемые ветром, и мне почему-то стало на удивление спокойно. Словно и не ждали впереди тяжёлые и однозначно кровавые годы, за которые я должен был переломить ход грядущей войны в свою пользу и выяснить наконец, какой же службы ждал от меня Незримый.
Луна дремала всю дорогу, пока я не опустил метлу недалеко от большого скальника, расположившегося в глубине Запретного леса.
— Мисс Лавгуд, — я осторожно встряхнул девушку, и та встрепенулась. — Мы прилетели.
— Где мы? — Луна завертела головой, осматриваясь по сторонам.
— Кентавры называют это место Скалой покоя, — ответил я, медленно снижаясь.
Странное тепло охватило меня. Словно все тревоги, заботы и мысли на время отступили на второй план, поглощённые молчаливым величием природы. Скалы дышали магией, древней магией. Такой же, как самые глубокие подземелья Хогвартса, где я несколько раз побывал, чтобы обследовать замок.
Луна медленно побрела вперёд, осторожно переступая через камни.
— Я никогда не видела ничего подобного, — прошептала она, обратив на меня сияющие восторгом глаза.
— Я тоже, — честно ответил я. — Пока не попал однажды сюда.
— Здесь так спокойно, — она погладила покрытый засохшим мхом валун.
— Никто не знает, что за магия властвует здесь, — я уселся на соседнем валуне, бросив на него согревающие чары. — Но тут удивительно хорошо думается.
— Это верно, — протянула Луна. — Тут живёт кто-нибудь?
— Нет, — я усмехнулся. — Тут только травы и кустарники, животные, кроме единорогов и фестралов, сюда не заходят.
— Почему? — Луна развернулась ко мне, в её голосе
— Не знаю, — пожал я плечами. — Я воин, а не учёный.
— Воин не выбрал бы такое место для прогулки, — к моему удивлению, Луна показала мне язык, и я от души расхохотался. Непосредственность этой девушки просто поражала.
— Достоинство воина не в том, чтобы рубить и убивать всех встающих на пути, как думают многие, — покачал головой я. — А в том, чтобы сохранять гармонию.
— Это... интересно, — Луна склонила голову, с интересом разглядывая меня. — А что такое гармония?
Я растёр между пальцами чудом сохранившееся засохшее соцветие и вдохнул слабый запах незнакомого цветка.
— Пожалуй, гармония для воина заключается в том, чтобы удержать равновесие между умением убивать и желанием это делать. Те же Пожиратели смерти умеют убивать, но они наслаждаются смертями. Это разрушает.
— А их противники? — Луна присела рядом со мной.
— Дамблдор и его сторонники? — дождавшись подтверждающего кивка, я ответил. — Они умеют убивать, но боятся это делать. Боятся запачкать руки и потому проиграли Первую войну.
— Но ведь Тёмный лорд погиб, и Пожиратели предстали перед судом! — воскликнула Луна.
— Однако к исчезновению Вольдеморта не был причастен ни Великий светлый волшебник, ни его сторонники, — в моём голосе прорезался сарказм. — Великий тёмный маг был убит годовалым ребёнком. Светлая сторона потеряла слишком многих за годы войны, а сторонники Вольдеморта, по большей части живы, хотя некоторые обживают камеры в Азкабане. Большинство же бывших раскаявшихся Пожирателей на свободе.
Луна в сомнении посмотрела на меня, но промолчала.
Негромкое урчание заставило меня резко спрыгнуть с валуна и закрыть Луну собой. Сабля оказалась у меня в руках прежде, чем я задумался, что происходит.
— Проклятье, — я выругался, увидев, что этот звук издавал книзл, явно родившийся только этим летом. Толстые, мощные лапы показывали, что из него вырастет мощный зверь, однако пока это был едва вышедший из возраста котёнка молодой книзл.
— Какая прелесть! — Луна всплеснула руками и осторожно пошла в сторону фыркающего кота.
Я убрал саблю и достал палочку. Если тут есть котёнок, то где-то рядом есть и его родители, а дикие книзлы, бывало, вырастали до размеров настоящей пантеры.
— Какое чудо! — девушка уже с восторгом тормошила урчащего зверя. Книзл перевернулся на спину и ловил мягкими лапами её ладошки.
Порывшись в поясной сумке, я вытащил несколько кусков вяленого мяса и увеличил их до естественного размера.