Молчание адвоката
Шрифт:
– Знаете что, товарищ адвокат, – резко бросил он, – я смотрю, вы очень грамотный, процессуальных документов начитались! Я не могу вам обеспечить людей, похожих на вашего клиента! Это займет слишком много времени! А нас время поджимает! Нам надо определяться – арестовывать его или нет. Ладно, – махнул он рукой, – ставьте своего клиента куда хотите – в середину, с краю, на любую позицию. Я не возражаю.
– И шнурки дадите ему завязать? – уточнил я.
– Конечно.
Я попросил, чтобы оперативники принесли шнурки для Шувалова.
– Я бы хотел, – обратился я к одному из статистов, – чтобы вы поменялись рубашками с моим клиентом.
– Почему это я должен рубашками меняться? – возмутился статист. – Может быть, мне еще свое белье ему отдать?
Я понял, что это был оперативник, видимо, из другого отдела.
– Хорошо, – сказал я, – отдам ему свою рубашку.
Я быстро снял рубашку и протянул ее Шувалову.
– Да, заодно еще и галстук отдам, – добавил я, развязывая галстук.
Потом я долго переставлял Шувалова. Когда я закончил, один из оперативников хотел было выйти в коридор, но я остановил его:
– Секундочку, по протоколу опознания с начала процедуры вы не можете никого выпускать из комнаты и никому не разрешается звонить по телефону.
Горянов махнул рукой оперативнику, чтобы тот вернулся на место.
– Что-то я не понял, – недовольно произнес оперативник, – кто тут главный? Теперь адвокаты нами командуют?
Я не обращал внимания на его выпады.
Тем временем оператор включил видеокамеру. Горянов заговорил:
– Итак, такого-то числа в такое-то время в следственном кабинете городской прокуратуры осуществляются следственные действия на предмет обнаружения человека, находившегося на месте преступления такого-то числа. Для опознания вызывается…
В комнату ввели парня, пристегнутого к руке сопровождающего его оперативника.
– Назовите вашу фамилию, – попросил Горянов.
– Зябликов Егор, – ответил тот.
– Очень хорошо! Скажите, пожалуйста, видите ли вы среди присутствующих здесь человека, который находился на месте преступления такого-то числа?
– Да, – произнес Зябликов медленно, – на месте преступления я видел вот этого человека. – И он указал на Шувалова.
– Назовите себя, – обратился к Шувалову Горянов.
– Шувалов Игорь Вячеславович.
– Хорошо. Свидетель, – продолжил Горянов, – при каких обстоятельствах вы видели этого человека?
– Я на стройке находился, по малой нужде пошел. Этажом ниже увидел вот этого человека, внимательно смотрящего в сторону офисного здания. Там находились две машины…
– А дальше что?
– А дальше ничего, – растерянно развел руками парень.
– Хорошо, – кивнул головой Горянов. – Можете идти.
– Минуточку! – вступил в разговор я. – У меня есть вопрос к свидетелю.
– Какие еще вопросы? – недовольно буркнул Горянов. – Пожалуйста, задавайте!
– Вы где работаете? – спросил я у Зябликова.
– В настоящее время я нахожусь
– В какой колонии?
– В Можайской.
– А за что вы там находитесь?
– Стоп! – остановил нас Горянов. – Такой вопрос к делу не относится. Я считаю, что вообще неуместно спрашивать, чем человек занимается. Он его опознал, а остальное не имеет значения.
– Как не имеет значения? – запротестовал я. – Человек находится в колонии, лишен свободы. Следовательно, он зависит от администрации колонии и от правоохранительных органов. Да мало ли что вы ему наобещали! Вы могли сказать ему, что если он сейчас опознает моего клиента, то будет отпущен на свободу… Скажи, они тебе это обещали? – Я повернулся к Зябликову.
– Спокойно, Зябликов, не отвечайте на этот вопрос! – заволновался Горянов.
Главное для меня было то, что все вопросы были занесены в протокол.
Когда ввели второго свидетеля, я сразу почувствовал что-то неладное. Свидетель стоял спокойно, но брови его постоянно двигались. Горянов снова задавал те же вопросы – кто, откуда… Парень ответил, что он из подмосковного города Химки, работает радиомонтажником в одной из мастерских.
– Что вы можете сказать?
Парень объяснил, что, проходя мимо стройки на Трубной улице, видел, как из подворотни строящегося здания вышел человек, похожий на опознаваемого Шувалова.
– А что он делал?
– Ничего. Просто был очень взволнован.
Все это было занесено в протокол и снято видеокамерой. Горянов взглянул на меня:
– У вас есть вопросы?
– Есть. – Я повернулся к свидетелю. – Вы работаете в радиомастерской?
– Да.
– А до этого в армии служили?
– Служил, – нехотя протянул парень. Горянов не отводил мои вопросы – видимо, они не казались ему опасными.
– А где вы служили?
– В Афганистане, воевал там.
– Ранения получали?
– Да, контужен был, в голову…
Горянов наконец опомнился:
– Погодите, это тоже к делу не относится!
– Почему же нет? – возразил я. – Человек воевал, получил контузию в голову… Мало ли какие там перемещения у него произошли! Может быть, ему показалось! А может, он моего клиента с душманом перепутал!
– Я понимаю, к чему вы клоните, – начал Горянов.
– Пока еще никуда, – парировал я. – Просто хочу, чтобы вы занесли в протокол, что этого свидетеля нужно отправить на психиатрическую экспертизу.
– Вот еще! – недовольно фыркнул Горянов. – Это вы в суде такие ходатайства делайте, а я его отвожу.
– Тогда так и запишите в протокол, что вы его отвели!
Горянов нехотя сказал девушке за компьютером, чтобы та все записала.
Когда следственные действия закончились и мы с Шуваловым остались наедине, он, удивленно улыбаясь, проговорил:
– А здорово вы их пришпорили!
– Пока еще не пришпорил.
– Но вы же фактически свели на нет это опознание – и по первому, и по второму!