Молчание идола. Сага заброшенных храмов
Шрифт:
— Дьявол! — раздраженно произнес Уиллоби, вспомнив о своей миссии.— Я пришел покончить с этой враждой, а теперь я узник. Я должен выбраться отсюда, должен вернуться в Газраэль!
— Я не меньше вас хочу, чтобы вы отсюда выбрались живым,— ответил Гордон.— Если вас убьют, в этом обвинят меня. Я не возражаю, чтоб меня объявили вне закона за то, что я сделал, но мне вовсе не хочется брать на себя ответственность за то, чего я не совершал.
— А не мог бы я выскользнуть отсюда сегодня ночью? По мосту…
— На другой стороне ущелья сидят люди и следят за каждой мышью. Если кто-то и намерен закрыть вам рот, то это, несомненно, Бабер
— Если бы Афдал-хан знал, что происходит, он бы сам пришел сюда и стащил этого старого головореза с моей шеи,— проворчал Уиллоби.— Афдал понимает, что не может позволить людям своего клана убить англичанина. Но Бабер, конечно, позаботится, чтобы Афдал ничего не узнал. Если бы я мог отправить ему письмо… Но это, разумеется, невозможно.
— Почему же, можно попытаться,— возразил Гордон.— Напишите записку. Афдал знает ваш почерк, не так ли? Прекрасно! Сегодня вечером я выберусь отсюда и передам вашу записку на его аванпост в нескольких милях за Колодцем Джегунгира.
— Но если я не смогу отсюда выскользнуть, то как же вы…
— Я прекрасно с этим справлюсь. Не сочтите мои слова за оскорбление, но вы, англичане, даже стараясь двигаться как можно тише, шумите, точно стадо длиннорогих волов. Оракзаи среди скал, на другой стороне Ущелья Мекра-ма. Я не стану переходить через мост. Сегодня вечером, прежде чем взойдет луна, меня спустят в ущелье по веревочной лестнице. Я доберусь до ближайшего аванпоста, оберну запиской камень и брошу им. Там люди Афдал а, а не Бабера, и они передадут ему ваше послание. Я вернусь тем же путем после того, как. зайдет луна. Со мной ничего не случится.
— Но когда Афдал-хан придет за мной, вы гарантируете его безопасность?
— Можете сказать Афдал-хану, что ему не причинят ни малейшего вреда, если он будет вести честную игру,— ответил Гордон.— Но лучше устроить так, чтобы вы могли увидеть его и знать, что он здесь, прежде чем покинете Замок. Вот в этом-то вся соль! Афдал не осмелится показаться! Боится, что я его застрелю. Он сам не единожды нарушал договоры, поэтому ему трудно поверить, что кто-то умеет держать слово. Особенно, когда дело касается его собственной шкуры. Он поверил мне, что я сдержу слово относительно Бабера и вашего эскорта, но доверит ли он мне свою судьбу?
Уиллоби нахмурился, набивая трубку.
— Погодите! — вдруг сказал он.— В пещере я видел большой телескоп на треноге. Он работает?
— Конечно! Я привез его из Германии, проволок через всю Турцию и Персию. Благодаря ему, Замок Акбара никто никогда не заставал врасплох. В него можно видеть на многие мили вдаль.
— Афдал-хан о нем знает?
— Я в этом не сомневаюсь.
— Замечательно!
Усевшись на камень, Уиллоби достал карандаш и блокнот, положил его на колено и написал, как всегда, ясно и лаконично:
«Афдал-хан, я в Замке Акбара, который сейчас осаждает твой дядя, Бабер Али. Бабер был так взбешен моей неудачной попыткой заключить перемирие, что позволил убить моего слугу Сулеймана, а теперь намерен убить меня, чтобы я не наговорил лишнего. Мне не надо тебе напоминать, как пагубно отразится моя смерть на интересах твоего дела. Я хочу, чтобы ты пришел в Замок Акбара и вызволил меня отсюда. Гордон дает слово, что ты не пострадаешь, ест будешь вести честную игру, но у тебя есть возможность исключить даже малейший риск. У Гордона есть большой телескоп, в который я смогу тебя увидеть, когда ты будешь еще недосягаем для винтовочного выстрела. В Ущелье Мекрама, к югу от Замка, лежит груда обломков, отколовшихся от правой скалы. Если ты встанешь на эти кзтани, я легко тебя увижу. Естественно, я не покину Замок, пока не буду знать, что ты здесь и готов защитить меня от своего дяди. Как только я тебя увижу, я один спущусь в ущелье. Ты сможешь все время наблюдать за мной и убедиться, что ни я, ни Гордон не затеваем предательства. Замок не покинет никто, кроме меня. Что же касается твоих действий, я не хочу, чтобы кто-либо из твоих людей двинулся дальше этих камней, иначе я не отвечаю за их безопасность, потому что намерен сохранить жизни и Гордона, и твою.
Джеффри Уиллоби»
— Уж не знаю, подействует ли на Афдала это послание. Он прячется от меня с тех самых пор, как началась эта заваруха,—– прочитав записку, сказал Гордон.
Остаток дня прошел в томительном ожидании, а солнце, казалось, необычно медленно подползало к западным вершинам. Внизу, в долине, и на утесах оракзаи продолжали вести бесполезную стрельбу, и Уиллоби лишний раз убедился, как прав был Гордон, утверждая, что снаряжение им поставляют какие-то западные силы.
Африди не отвечали. Расположившись за стеной, они смеялись, шутили, жевали вяленое мясо и стреляли сквозь наклонные бойницы, когда неугомонные оракзаи подбирались слишком близко.
Уиллоби понял, что Гордон был прав, говоря, что люди, удерживающие Замок Акбара, победят. Только такой отчаянный старый дикарь, как Бабер Али, может терять время и людей, пытаясь взять Замок. И все же, оракзаи когда-то владели им! Как Гордону удалось взять эту крепость, Уиллоби не представлял.
Наконец, солнце зашло. Гималаи окутали бархатные сумерки, и на небе стали появляться звезды. Перед восхищенным Уиллоби выросла темная фигура Гордона.
— Пора идти.
Американец отложил в сторону винтовку и пристегнул к поясу саблю. Уиллоби пошел за ним в пещеру, теперь погруженную в сумрак и освещенную лишь тусклым светом бронзовых ламп, а оттуда через узкий туннель прямо на утес.
За ними последовали Яр Али-хан, Хода-хан и еще шестеро человек. Свет из пещеры пробивался в туннель, едва освещая движущихся людей. Затем ворота тихо закрылись, и спутники
Уиллоби превратились в бесформенные размытые пятна. Ущелье внизу казалось черной, бездонной пропастью. Мост превратился в темную полосу, бегущую в неизвестность и исчезающую в ней. Даже самые зоркие глаза, наблюдающие с возвышавшихся за ущельем гор, не смогли бы различить утес под черной массой Замка. Тем более движущихся по нему людей.
Голоса работающих на краю утеса казались тихим бормотаньем, напоминающим шепот ночного ветерка. Уиллоби скорее почувствовал, нежели увидел, что они спускают канатную лестницу длиной в сто пятьдесят футов в ущелье. Лицо Гордона в темноте казалось светлым пятном. Уиллоби на ощупь поискал руку американца и обнаружил, что тот уже перебрался через вал и раскачивается на лестнице, конец которой прикреплен к огромному чугунному кольцу, вмурованному в камень утеса.
— Гордон, мне не по себе… Я позволяю вам так рисковать из-за меня… А если в ущелье сидит кто-нибудь из этих дьяволов?