Молчание пирамид
Шрифт:
Сексоты аж из штанов выпрыгивают: ордена-то уже получили, премии там всякие!
— Врет он! Есть в пустыне сектанты! А кто бы тогда лесопосадки делал?
Органы же за голову хватаются — кому верить? Звонят в Москву, спрашивают, а там начальники сидят злые, обиженные, получается-то в дураках оказались, обмануть себя позволили. С них же требуют показательного суда над уголовником, который народ с ума сводит религиозными предрассудками.
Раньше бы все местные органы в лагере уже были, а сейчас нельзя, но кого-то наказать надо, вот говорят:
— Найдите нам виновных! Кто умышленно распустил слух про секту.
Тут на беду московским сексотам
— Вы где были? — спрашивают их.
— Мы под землю ушли, — отвечают те. — С нас сектанты клятву потребовали, ну и стали клясться. Земля разошлась, и мы провалились. Там город есть, Тартарары называется. Только не дома стоят, а пирамиды, как показано на картинках про Египет, но во много раз больше. Мы по нему целый год ходили — выйти не могли. Так по своим скучали… Потом увидели, как из Сватьи вода льется и по каналам течет… Там у них даже каналы есть. Ну, по одному и полезли…
Если местным органам про это в Москву доложить, то самих примут за пьяниц, ибо такой бред по трезвому не придумать. Чтоб тень на себя не бросать, доложили, что все сексоты нашлись, требуется лечение психики, и всех в дурдом — там байки рассказывайте! А они оттуда давай письма писать во все инстанции, дескать, предупредить хотим, человечеству грозит подъем религиозного фанатизма, потому как скоро явится пророк Ящер со своей пророчицей и у них родится богиня. Тогда все люди пойдут в Горицкий бор, чтоб ей поклониться, и всякой власти, будь то коммунистическая или капиталистическая, придет конец, наступит новая, доселе не виданная, и будет называться по имени этой богини, но имени этого они не знают, поскольку оно содержится в великой тайне.
Конечно, никто толком такие письма не читал, да и адресатам они никогда не доходили, оставались подшитыми в истории болезни. Потому когда Ящер с Ящерицей на самом деле пришли в пустыню и поселились в молодом бору, в это никто не поверил, поскольку самая великая хитрость на свете это правда.
14
Выйдя из мрачной хозяйской пирамиды на свет божий, Самохин будто заново увидел пустынный ландшафт среди буйной зелени и ряды строений, которые сейчас вдруг напомнили ему не дома, не оригинальное жилье каких-то полубезумных людей, а усыпальницы. Причем богатые, из дорогих материалов, облицованные в основном черным шлифованным гранитом, розовым мрамором и еще чем-то, похожим на искристое цветное стекло. Не хотелось верить, что в каждом этом склепе живут или, по крайней мере, длительное время находятся живые люди. И на самом деле, в странном поселке гробниц было пусто, тихо, и если бы не две стройплощадки на краю, все это походило бы на диковинное кладбище в обыденный день.
И здесь пирамиды строили рабы: на деревянных лесах и стенах виднелись азиатски раскосые, черноголовые люди — узбеки или таджики…
Но если пирамиды строили, не важно, кто, и независимо, для живых или мертвых, если лжепророк или кто-то другой вколачивал в них огромные деньги, значит, они были для чего-то нужны.
Явно безумные идеи, казалось, так же несовместимы с вложением капиталов, как добыча песка из драгоценного жемчуга.
Но так ли все это безумно? Не воссозданный ли это заново, уже на поверхности земли, город Тартарары, в котором целый год бродил несчастный смершевский сексот? Не для туристов и развлечений, а дабы утвердить некую новую
Лечебница оказалась тоже пирамидой, только стеклянной, однако же не просвечивалась насквозь, поскольку была собрана из зачерненного алюминия и толстых, тонированных стеклоблоков. Издали она напоминала закопанный в песок кристалл темного и блестящего минерала, от которого осталась лишь четырехгранная верхушка, или какой-нибудь новомодный ресторан на престижных берегах Москвы-реки, где подобные разноцветные стекляшки росли, как грибы. Только здесь, буквально в пяти метрах, было густо-синее озеро, и огромная песочница вокруг пирамиды вплотную примыкала к воде, образуя зарябленный ветром, не тронутый ничьей ногой, пляж.
Внутри пирамида имела только одно помещение, размером с теннисный корт, замощенный гранитными плитами, на которые была нанесена разметка, напоминающая карту звездного неба. Посередине, на постаменте, стояло нечто, огороженное с трех сторон коваными решетками, как потом выяснилось, — ложе, единственное в лечебнице койко-место: кажется в этой стране пирамид существовал восточный культ возлежания. Ни стульев, ни скамеек, ни столов, будто вся жизнь обитателей проходила на кровати. Правда, с наклонных стен и из центра пирамиды на длинных шнурах свисали разнокалиберные деревянные птицы с распущенными хвостами и крыльями, кажется, хищники — то ли украшение, то ли ритуальные принадлежности.
Монахиня возвела Самохина на постамент, указала на ложе и ушла. Несмотря на диковинную обстановку с птицами, постель была вполне цивильная, с толстой махровой простыней, пуховым одеялом и множеством больших и малых подушек, и от всего этого несло стерильностью. После дороги, пыли, жары и пота сначала бы в баньку сводили, но тут, видно, были иные нравы…
Поболтавшись по пирамиде, Самохин достал телефон — связи не было, вероятно, экранировали стены. Он вышел к озеру и шкала уровня чуть расширилась, однако сигнал не проходил и срывался. Возможно, тут и в самом деле связь была неустойчивой, и следовало найти место, где четко улавливалась волна. Конечно, хорошо было бы забраться на пирамиду!..
Прогулочным шагом туриста он прошел по брусчатке в один конец городка, часто поглядывая на экран телефона, потом в другой: было полное ощущение, что в Тартаре никто не живет — стерильный песок, глухая и пустынная тишина, в том числе и в эфире. Однако возле каждой пирамиды следы присутствия человека все-таки были в виде расплывшихся отпечатков деревянных сандалий, значит, люди когда-то выходили из этих склепов. Во многих был открыт вход и на ступенях белел песок, принесенный на ногах. Сильнее всего было натоптано возле подземного арочного входа в центральную, возвышающуюся над другими, как пирамида Хеопса.
Постояв возле строительных площадок — негромко переговаривающиеся между собой рабы при появлении Самохина тоже замолчали — он направился к пирамиде, что стояла на отшибе, среди невысоких сосен, растущих прямо из песка. С виду она была такая же, как остальные, только облицована не гранитом, как вначале показалось, а искристым, розоватым таганаитом — редким поделочным камнем, основные запасы которого были на Урале в виде целой горы Таганай и еще где-то в Индии. Этот загадочный камень довольно часто использовали целители, связывая его происхождение и свойства с божественной волей.