Молчание сфинкса
Шрифт:
— Нет, нет, их это совершенно не касается, я сам… то есть мы с вами, Анечка…
— Через четверть часа на «Кропоткинской». Вы успеете добраться?
Она бежала до метро бегом — благо от Сивцева Вражка недалеко. Салтыков приехал только через двадцать пять минут — пробки. Анна сразу узнала в потоке машин на бульваре знакомый черный «Мерседес». Машина принадлежала Салтыкову и 6ыла пригнана им из Франции, но по Москве сам он за рулем не ездил, так как страшно путался в московских улицах и нанимал шофера от отеля «Амбассадор», где снимал номер.
В машине на
Салтыков схватил ее руку, прижал к губам:
— Анечка, вы… вы даже не представляете, как я рад, что вы со мной… Это страшное несчастье, это убийство! Я не знаю никаких подробностей. Я звонил в Лесное. Там все в шоке. Долорес Дмитриевна рыдает как ребенок. Она ничего не смогла мне объяснить, кроме того, что у них дважды за день побывала милиция. А меня вызывают для дачи показаний и… как они сказали по телефону, да опознания тела. Господи боже мой… Я не могу смотреть на трупы!
— Я поеду с вами, — сказала Анна. — Куда вы, туда и я — к следователю, к прокурору, в морг. Я буду постоянно рядом, я помогу, сделаю все, что надо.
— Может быть, стоит позвонить вашему брату?
— Не стоит, — сказала Анна. — Мы справимся с этим сами. Вдвоем. Вы такой сильный, а я… я во всем буду вам помогать, слушаться вас.
— Что за чудо — русская женщина! — пылко воскликнул Салтыков, обращаясь, видимо, к невозмутимому молчаливому шоферу отеля «Амбассадор». — Именно так я себе в юности и представлял ее. Самоотверженность и нежность… Верность… И эти глаза… Анечка, кто-нибудь говорил вам, — какое чудо ваши глаза?
— Роман Валерьянович, не нужно. Не нужно этого, пожалуйста. Вы сильно взволнованы и сами не понимаете… Я не могу. Не нужна сейчас смеяться надо мной.
— Разве я смеюсь? Неужели вы думаете, что я способен смеяться в такую минуту? Я и правда сильно волнуюсь сейчас, но я всегда, в самых пиковых ситуациях говорю то, что думаю. И вы это знаете, Анечка.
— Да, я знаю.
— И вы мой самый верный, самый преданный друг.
— Да, вы можете во всем на меня положиться. Я добьюсь, чтобы и у следователя мы были вместе. Вы иностранный гражданин, можете сослаться на то, что, плохо понимаете по-русски. А я предложу помощь переводчика с французского, хотя он у меня и неважный. И тогда они вынуждены будут позволить мне присутствовать. Вы не должны оставаться в этой охранке один.
Салтыков снова поцеловал ей руку. Его руки были горячими и влажными.
— Меня всегда поражала твоя способность моментально знакомиться с интересными в оперативном плане людьми, — сказал Никита Колосов Кате.
Они были одни в кабинете пресс-центра. За окнами снова сгустился вечер — темный, ненастный, осенний. Никита примчался из Воздвиженского в главк срази после того, как тело Филологовой отправили в морг. Он убийстве Катя узнала от него. И сразу же рассказала " своем субботнем посещении Лесного.
— Не думал, что у нас к ним найдутся какие-то легальные ходы, — заметил он. — Даже на это и не рассчитывал.
— Если бы не Мещерский, ничего бы не получилось, — сказала Катя.
— Они правда его родственники?
— Салтыков и Лыковы. Дальние.
— Между прочим, я в отличие от тебя ни Салтыкова, ни этих брата с сестрой еще и в глаза даже не видал.
— Их не было сегодня в Лесном? — спросила Катя.
— Нет. Салтыкова мы отыскали через консульство. Он остановился в отеле «Амбассадор» на набережной, снимает номер. В Лесное наезжает регулярно. Я вызвал его сюда, в управление розыска.
— На завтра?
— На сегодня, на восемь вечера, — Никита глянул на часы. — Ого, если приехал, значит, уже у шефа сидит приемной. Я его сначала через шефа пропущу — все же иностранец, вежливость превыше всего.
— А Малявина, про которого вам сторожиха на переезде говорила, вы отыскали?
— Кулешов им занимается. До завтра решили его не выдергивать. Сначала хозяин, потом работник, Катя. А то, что он через переезд железнодорожный ехал, это еще ничего не доказывает, да… Я хочу первым Салтыкова допросить. Интересно мне с ним познакомиться.
— Хотела бы я присутствовать, но это невозможно, — Катя вздохнула. — Им всем пока лучше не знать, где я работаю. Спросят — наплету что-нибудь и Сережке накажу, чтобы не проговорился, да он не проговорится, он умница.
— Значит, ты намерена еще раз побывать там? — спросил Никита.
— А разве ты меня об этом не просишь?
— Я вообще-то и не думал даже, что ты сможешь такое провернуть.
— Ты моих возможностей не знаешь, — Катя усмехнулась. Ну-ка, кто похвалил меня лучше всех? Никто? Тогда я сама. — А еще мы вместе попросим Сережу помочь нам.
— Сколько я с ним не виделся-то? Год? Нет, больше. — Никита покачал головой. — Дошел с этой работой, называется. До ручки. Как он?
— У него все по-старому. Он не женился. Про тебя, между прочим, часто спрашивает.
— И что ты ему говоришь про меня?
— Что ты все такой же гениальный сыщик… Ладно, не до шуток что-то,"— Катя помолчала. — Если возможно, дай мне потом прослушать запись допроса Салтыкова.
— Какое он на тебя произвел впечатление? — спросил Колосов.
— Он очень богатый человек, Никита. Но ведет себя так, что в Нем самом это его богатство незаметно. Вежливый, радушный, манеры безупречные. И при этом, знаешь… какая-то восторженность такая… Забавный он и простой в общем-то.
— Простота, Катя, хуже воровства, — хмуро заметил Колосов, — И в простоту, наивность и во все такое я не верю, когда речь идет уже о двух трупах.
— Знаешь, когда мы там были с Сережей, когда по парку с ним ходили, за столом сидели, не было и намека на то, что убийство священника их как-то касается.
— Ну а теперь убили их главного научного консультанта. Это их коснется вплотную, всех.
— Ну а на тебя Лесное и они какое произвели впечатление? — спросила, в свою очередь, Катя.