Молчание в тряпочку
Шрифт:
— Мои наблюдатели, кореша и осведомители поговорили с жителями дома об этой супружеской паре.
— С кем? С бабульками-сплетницами?
— Нет, там такие не живут. Все семьи артистов, бизнесменов, но у них почти у всех есть прислуга, ну, горничные, повара, готовые за лишние деньги посудачить о своих хозяевах.
— Ну, и?.. — оживилась Яна, удивляясь тому, что при полном отсутствии координации движений у ее напарника сохранилась ясность ума.
— Так вот, живут они вдвоем, прислуги у них нет. Причем все отзываются об Анатолии Борисовиче как о весьма неприятном типе, заносчивом и надменном. К жене он относится грубо. Несколько раз из их квартиры слышались женские крики о помощи, плач и удары, словно он избивал ее. Об Алисе,
Яна задумалась…
Глава 5
Ася, лучшая подруга Яны, целый день крутилась как белка в колесе. Утром она завозила детей в садик, днем присутствовала на судебных разбирательствах в качестве адвоката или встречалась с клиентами. Вечером Ася Юрьевна забирала дочек из сада. Разница между девочками была в один месяц, так как одного ребенка Ася родила сама, а другого удочерила от умершей при родах двоюродной сестры. Вечера Ася коротала в полном материнском счастье и при этом же в полном женском одиночестве, хотя Ася была очень интересной и умной женщиной и могла бы найти себе мужчину для длительных отношений или, наоборот, для коротеньких встреч. Беда ее состояла в том, что, как считала сама Ася, над ней тяготел злой рок: «Влюбляться тебе, Асенька, всю жизнь в тех мужчин, в которых не следует!»
— Вспомни хотя бы того типа, который слинял, как только я помогла ему написать диссертацию? — жаловалась она подруге как-то вечером, когда Яна заехала к ней в гости.
— Ну да, а твой Борис вообще насильником оказался, — согласилась с ней Яна, вспомнив мужчину, от которого Ася родила дочь.
— Точно! Была даже пара алкоголиков и неустойчивых личностей, которые еще к сорока годам не нашли себя! А помнишь, Яна, Геннадия, который все время бегал к своей маме и жаловался, что его притесняет женщина и заставляет стирать свои носки.
— Ага! А его мама поясняла ему: что с тебя взять, если ты постоянно общаешься с уголовниками?
— Мне надо плакат над дверью повесить: «Согрею, накормлю, а также одарю любовью бандитов, бомжей и прочий сброд! Заметьте, ничего не требуя взамен!» — развеселилась Ася.
— Но сейчас-то ты счастлива! Не надо утрировать!
— Да, только где оно, счастье-то? — возмутилась Ася, имея в виду свое последнее сильное чувство к Сергею — молодому человеку на семь лет младше ее. Он был абсолютно бесшабашным, как говорит молодежь, безбашенным. Сергей любил, по его словам, Асю и появлялся в ее жизни всегда без предупреждения, принося с собой всплеск эмоций, и так же внезапно исчезал. Ася никогда не знала, появится ли он снова. Она лишь сильно на это надеялась, так как чувствовала настоящий вкус жизни только рядом с ним.
— Где сейчас Сережа? — спросила Яна, понимая, что подруга нервничает из-за того, что этот парень давно не объявлялся.
— А я знаю? Он же непредсказуем, как прогноз погоды! Может, в Америке, где пишет компьютерные программы или игры, за которые он получает бешеные деньги. Знаешь, Яна, я больше не встречала людей с таким бездумным отношением к деньгам. Он совершенно не заботится о завтрашнем дне, не думает о том, что следует отложить или накопить какой-то капитал. Хотя, правильно, зачем ему?! У Сережи нет семьи, нет детей, ему не о ком заботиться и не о ком думать!
— Зачем ты так? — упрекнула Асю Яна. — Ты же знаешь, что он никогда не забывает о твоих девочках! Сергей делает для тебя все!
— Когда он появляется,
— А если Сергей захочет сфотографироваться с кенгуру, вы полетите в Австралию? — уточнила Яна.
— Вполне возможно… — задумалась Ася, — он участвует в сафари в Африке, ходит в горы с друзьями-альпинистами, а я дико волнуюсь за него, ты понимаешь?! Я никогда не знаю, вернется ли он ко мне, не случится ли с ним что? Он же не признается мне, но я нутром чувствую, считая синяки у него на ребрах, что Сергей продолжает участвовать в этих безумных боях без правил! Он не может без адреналина, а я не могу без него, круг замкнулся! А еще я его жутко ревную, до боли в сердце, вот так! У Сергея друзья по всему миру, и везде красотки, всех цветов кожи и национальностей, которые не откажут ему. Разве нужна ему я — старая адвокатша с багажом из двоих детей, с нудным характером и старомодными взглядами на жизнь?! — Ася умоляюще смотрела на Яну большими карими глазами.
— Честно?
Ася кивнула, сглотнув.
— Не нужна! — серьезно ответила Яна и рассмеялась. — И все же Сергей всегда возвращается к старой адвокатше, и я думаю, что он любит ее, несмотря ни на что!
— Он сумасшедший! — расплакалась Ася. — Все равно рано или поздно эта сказка закончится и Сергей уйдет к молоденькой девчонке!
— Не забывай, что он — сын Ричарда. А Ричард любит только одну женщину — меня! — самодовольно сказала Яна.
— Ричарду уже за сорок, и ты не знаешь про его буйную юность! Сергей — пример его бурной молодости. А сейчас Ричард просто боится: жить с тобой страшно, а уж если изменить… да ладно, шучу! Сергей совсем не похож на своего отца, он, как ни странно, похож на тебя, вас обоих знает милиция, и по вас обоих плачет психушка! Вот если бы ты была его матерью, тогда было бы понятно…
— Не юродствуй! — прервала истерику подруги Яна. — Сергей — порядочный парень, и он не будет тебе изменять. Он тебе не врет, так же как я никогда не вру Ричарду! А если у Сережи изменится что-то на личном фронте, я думаю, ты будешь первая, кто узнает об этом!
— Вот этого я и боюсь!
— Любимым мужчинам надо доверять, — тоном учительницы произнесла Яна.
— И это говоришь мне ты?! Да ты готова была Ричарда испепелить от ревности!
— Вот и учись на моих ошибках! — сказала Яна.
— Мне кажется, что в любви все делают одинаковые ошибки! — парировала Ася.
— Принимай своего парня таким, какой он есть! Сергей же всегда был честен с тобой и ничего конкретно не обещал? Так ведь?
— Так. А что он мог бы пообещать конкретно, если сам не знает, где будет через час, не то что через несколько лет?
— Он же предупредил, что не готов к семейной жизни?
— Предупредил. Только с его характером он никогда не будет к ней готов, ну, может, лет в восемьдесят, когда его разобьет паралич.