Молчание ягнят (др. перевод)
Шрифт:
— Обещаете?
— Да.
— Тогда почему бы нам не завершить возведение арки? Заберите вашу папку с делом. Она мне больше не нужна.
Он вытянул руку и просунул папку сквозь прутья решетки. Его указательный палец лежал на корешке папки, и, когда она ее забирала перегнувшись через барьер, их руки на мгновение соприкоснулись. И это яркой вспышкой отразилось в его глазах.
— Спасибо, Клэрис.
— Вам спасибо, доктор Лектер.
Именно таким он и остался в памяти Старлинг. Одно-единственное мгновение, когда он ни над кем не насмехался, никого не дразнил. Стоял в своей ярко освещенной белой клетке, изогнувшись, как танцовщик, вытянув
Она мчалась в аэропорт с такой скоростью, что чуть не проломила головой потолок машины, не успев затормозить перед ребристой поверхностью ограничителя скорости. К самолету, на котором она должна была улететь по приказанию Крендлера, ей, впрочем, все равно пришлось бежать.
36
Пембри и Бойл были людьми опытными. Их специально привезли из тюрьмы Браши Маунтин для охраны доктора Лектера. Это были спокойные и внимательные парни, которые полагали, что доктору Чилтону не стоит объяснять им их задачу.
Они прибыли в Мемфис раньше Лектера и методично обследовали предназначенную для него клетку. Когда Лектера доставили в старое здание суда, они и его обыскали как следует. Медбрат произвел тщательный медицинский осмотр, включая исследование прямой кишки, причем смирительную рубашку с него при этом не снимали. Его одежду тоже внимательно проверили, пройдя детектором металла по всем швам.
Бойл и Пембри сразу нашли с заключенным общий язык. Они разговаривали с ним тихо и вежливо, почти доверительно.
— Доктор Лектер, мы с вами прекрасно поладим. Мы к вам будем относиться точно так же, как вы к нам. Ведите себя как джентльмен и получите эскимо на палочке. Но мы вовсе не собираемся с вами цацкаться. Если станете кобениться, зубы пересчитаем! Тут для вас все условия создали, так что вам лучше не сволочиться, верно?
В ответ доктор Лектер почти дружески подмигнул им. Если бы он даже хотел им что-то ответить, то не смог бы: в рот ему была вставлена деревянная распорка и медбрат, светя фонариком, как раз осматривал ему ротовую полость, проводя пальцем в резиновой перчатке между деснами и щекой.
Детектор запищал, когда им провели вдоль лица заключенного.
— Что это? — спросил медбрат.
— Пломбы, — ответил Пембри. — Опусти ему нижнюю губу. Вы коренными здорово успели поработать, так ведь, док?
— Сдается мне, его совсем сломали, — поделился своими наблюдениями Бойл, после того как они с Пембри водворили наконец доктора Лектера в клетку. — С ним проблем не будет. Если, конечно, совсем не свихнется…
Клетка была весьма прочной и надежной. Единственное, чего здесь не хватало, так это выдвижного подноса-кормушки, чтобы передавать заключенному еду. Когда подошло время обеда, Чилтон, все еще в скверном настроении после визита Старлинг, устроил настоящий тарарам, заставив Бойла и Пембри обрядить стоящего спиной к решетке доктора Лектера в смирительную рубашку, надеть на него ножные путы — Чилтон при этом на всякий случай угрожал ему газовым баллончиком, — и только после этого открыли двери и внесли в клетку поднос с едой.
Чилтон и не подумал обращаться к Бойлу и Пембри по имени, хотя у обоих на груди были нашивки. Он неизменно обращался и к тому и к другому одинаково: эй, вы там!
Надзиратели же, узнав, что Чилтон вовсе не врач, именовали его меж собой не иначе как «учила-мудила».
Пембри попытался было объяснить Чилтону, что Старлинг к Лектеру пустили не они, а сержант, дежуривший внизу, но для разъяренного Чилтона это было одно и то же.
Во время ужина Чилтон отсутствовал, и Бойл с Пембри при доброжелательном содействии доктора Лектера изобрели свой способ приносить поднос с едой в клетку. И все получилось отлично.
— Вам сегодня не понадобится ваш смокинг, доктор, — сказал ему Пембри. — Я вас попрошу сесть на пол и откинуться на прутья решетки. Так, теперь отведите руки назад и просуньте их сквозь прутья, наружу. Вот так, прекрасно. Чуть нагнитесь вперед и выпрямите руки. И локти распрямите.
Пембри защелкнул наручники на запястьях доктора, и теперь его руки торчали наружу, причем между ними проходил прут решетки, а поднять их вверх не давал поперечный брус.
— Немного неудобно, конечно, я понимаю, но это ведь ненадолго… Зато больше никаких проблем.
Доктор Лектер сидел в очень неудобной позе. Он не мог не только подняться, но даже распрямиться или сесть на корточки. Ноги его были вытянуты вперед, и он даже при желании никого не мог ударить или пнуть.
И только после того, как доктор Лектер был таким образом прикован к решетке, Пембри подошел к своему столу и взял из ящика ключ от клетки. Он сунул свою резиновую дубинку в кольцо на поясе, положил в карман газовый баллончик и вернулся к клетке. Открыл дверь, и Бойл внес поднос. Когда дверь вновь оказалась заперта, Пембри сперва отнес ключ от нее обратно в ящик стола и лишь потом снял с заключенного наручники. Он ни разу не подошел к решетке с ключом, пока доктор был без наручников.
— Ну вот, видите как все просто, правда? — спросил Пембри.
— Да, вы неплохо придумали. Даже удобно. Спасибо, — ответил доктор Лектер. — Знаете, я уже начинаю привыкать. Пытаюсь, во всяком случае.
— Да и мы тоже, старина, — ответил Пембри.
Доктор Лектер ел, не переставая что-то писать и рисовать мягким фломастером в своем блокноте. Потом он вынул кассету из маленького магнитофона, прикованного цепочкой к ножке стола, перевернул ее и вставил обратно. Из динамика полились звуки «Вариаций на темы Гольдберга» в исполнении Гленна Гульда. Прекрасная музыка, живущая вне клятв и обещаний, вне времени, заполнила всю ярко освещенную клетку и ту часть комнаты, где сидели надзиратели.
Теперь время для доктора замедлило свой ход и расслоилось на мгновения, как это всегда бывает, когда человек переходит к решительным действиям. Музыка, не потеряв темпа, тоже распалась на отдельные ноты. И серебряные баховские стаккато, разлетевшись, блестели на прутьях решетки. Доктор Лектер с отсутствующим выражением лица встал с места и чуть помедлил, наблюдая, как бумажная салфетка спланировала с его колена на пол. Салфетка довольно долго крутилась в воздухе. Зацепилась за ножку стола, проплыла в одну сторону, приостановилась, поплыла в другую, перевернулась и наконец легла на стальной пол. Он не сделал ни малейшего усилия, чтобы поднять ее. Прошелся по клетке, зашел за бумажную ширму и сел на крышку унитаза. Это было единственное место, где он был наедине с собой. Слушая музыку, он облокотился о раковину, положил голову на руку и полуприкрыл глаза. «Вариации на темы Гольдберга» интересовали его со структурной точки зрения. Вот, снова эта каденция… Повторяется тема сарабанды… Басовые все громче и громче… Он покачивал головой в такт музыке, а язык его между тем тщательно обследовал зубы — сначала верхнюю челюсть, потом нижнюю. Это было длительное и весьма интересное обследование. Как прогулка в Альпах — сначала вверх, до самой вершины, потом обратно к подножию…