Молчать, чтобы выжить
Шрифт:
— Мне не нужны твои подарки, — сухо сказала Татьяна. — А эту поганую побрякушку подари дочке генерала.
«Представляю, какого труда ей стоило произнести эти слова, — с восхищением подумал Лев Анатольевич. — Вот это женщина!»
— С дочкой генерала все кончено, — сказал он. — Я понял, как сильно люблю тебя. Ты мой свет, моя жизнь. Я не променяю тебя и на десять генеральских дочек.
— По-твоему, это должно мне льстить?
— А разве нет? — весело приподнял брови Лев Анатольевич.
Татьяна фыркнула.
«Она сдалась», — догадался Камакин.
Он закрыл крышку футляра и положил бархатную коробочку Татьяне в карман джинсовой куртки. Татьяна не препятствовала.
— Это тебе ничего не даст, — сказала она, и голос ее прозвучал так же мягко, как до размолвки.
— Может быть, — охотно признал Камакин. Затем вздохнул для проформы и добавил: — Но я буду стараться.
Вскоре мир был окончательно восстановлен.
И вот они в Венеции. Ярко светит солнце, ветер приносит со стороны лагуны запахи соленой воды и водорослей, нежно перебирает волосы Татьяны.
Татьяна отпила глоток вина, обвела площадь влюбленным взглядом и спросила:
— Сколько мы здесь пробудем?
— Две недели, — ответил Лев Анатольевич.
— Так мало…
— Малышка, ты же знаешь — будь моя воля, я бы жил здесь с тобой всю жизнь. Но в Москве у меня…
— Знаю, знаю, — кивнула она. — Дела.
Оркестрик затих. Но через несколько секунд заиграл вновь.
— Послушай, детка… — заговорил Камакин тихим голосом. — А этот киллер… Как бишь его…
— Бернд, — сказала Татьяна.
— Ну да, Бернд. Он все еще в России?
Татьяна пожала острыми плечиками:
— Не знаю. А зачем тебе? Боишься, что я закажу тебя еще раз?
— Смешно, — оценил шутку Лев Анатольевич (на самом деле шутка ему очень не понравилась). — Нет, просто интересно. Ты не поверишь, но я никогда не видел живого киллера.
— Ты прав — я не верю, — улыбнулась Татьяна. — И что дальше?
Камакин придвинулся к ней поближе и спросил, понизив голос до хриплого шепота:
— Ты можешь меня я с ним познакомить?
Татьяна усмехнулась и ответила:
— Нет.
— Почему? — насторожился Лев Анатольевич.
— А вдруг ты закажешь ему меня?
Камакин вздохнул.
— Детка, тебе не кажется, что эта шутка затянулась? — недовольно сказал он. — Мы же договорились оставить всю эту мрачную историю в прошлом.
— Тогда зачем тебе киллер?
— Я же говорю — любопытство. — Взгляд Татьяны стал подозрительным. Лев Анатольевич понял, что слегка перегнул палку, и поспешно добавил: — А впрочем… давай не будем об этом говорить. — Он посмотрел на часы. — Так как насчет гондолы, детка? Мы возьмем самую красивую гондолу с самым красивым гондольером.
— При чем тут внешность? — пожала плечом Татьяна. — Главное, чтобы у него был красивый голос. Я люблю, когда гондольер поет.
— Для тебя я закажу самого Пласидо Доминго! Допивай вино, и идем!
2
В то время как Камакин с Перовой катались на гондоле по лазурной воде Венецианской лагуны, старший помощник генпрокурора Александр Борисович Турецкий сидел у себя дома на кухне и с аппетитом поглощал приготовленную женой солянку.
Жена Ирина тем временем, положив щеку на кулак, смотрела на то, как он ест.
— Не смотря на меня, а то подавлюсь, — строго сказал жене Александр Борисович.
— Не подавишься. Потому что на тебя смотрят глаза любящей жены.
Турецкий улыбнулся и продолжил поглощение солянки.
— Кстати, — сказала Ирина, — ты со Славой Грязновым давно общался?
— Недавно.
— Спросил, почему в гости не заходит?
Александр Борисович кивнул:
— Угу.
— А он?
— А он занят.
Ирина вздохнула:
— Он всегда занят.
— Нет, — покачал головой Турецкий, жуя хлеб, — сейчас по-особому занят. Занимается делом о заказном убийстве одного крупного московского чиновника.
— Настолько крупного, что не может зайти на чашку чаю? Кстати, не разговаривай с набитым ртом.
Александр Борисович послушно прожевал и лишь потом ответил:
— Представляешь, этого чиновника заказала собственная любовница!
Ирина, однако, ничуть не удивилась.
— Видимо, было за что, — философски заметила она.
Турецкий с удивлением на нее уставился.
— Н-да… Вот она — женская солидарность в действии, — изрек он.
Ирина махнула на него рукой:
— При чем тут солидарность? Просто я хорошо знаю мужчин, знаю, как здорово они умеют разозлить даже самую смирную женщину. Кстати, что-то я не слышала в новостях, чтобы убили какого-то крупного чиновника.
— Убийство удалось предотвратить.
— Да? Это хорошо. А что стало с девушкой?
— В том-то и дело, что ничего, — в сердцах ответил Александр Борисович. — Чиновник сам за нее просил. Между прочим, сейчас они оба в Венеции! Продолжают крутить роман.
— Вот что нужно сделать с мужчиной, чтобы он отвез тебя в Венецию, — сказала на это Ирина. — Слушай, Турецкий, а может, и мне попробовать?
— Что попробовать? — не понял Александр Борисович.
— Ну… — Она взяла со стола нож и медленно повертела его в руках, красноречиво поглядывая на мужа.
— Очень смешно, — хмыкнул Турецкий. — Ты знаешь, у меня предчувствие, что дело еще не закончено. Что мы еще нахлебаемся с этим чиновником и его боевой подругой. И что Грязнов обязательно втянет меня в это болото.
Ирина положила нож на стол и посмотрела на мужа мягким взглядом.
— Что-то у тебя сегодня мрачное настроение, — сказала она. — Будь оптимистом. Молодые поссорились, потом помирились — в жизни это бывает, и довольно часто. И потом, не считай себя пророком. Ты тоже часто ошибаешься.