Молчи!
Шрифт:
— Хорошо, — наконец произнесла Рори.
Лейк сообщила ей название бара — они часто ходили туда с Джеком — и назначила встречу на половину седьмого.
Потом она позвонила Арчеру и сообщила суть разговоров с Мэгги и Рори.
— Кажется, нам повезло. Когда вы с ней встретитесь?
— В конце рабочего дня.
— Позвоните мне, ладно? Как только поговорите.
Следующие несколько часов Лейк провела дома, стараясь сосредоточиться на делах, которые в последние дни совершенно забросила. Она несколько дней не проверяла электронную почту, а ей пришел не один десяток писем, и на некоторые
Неожиданно Лейк ощутила сильную слабость, но не решилась прилечь.
Лейк специально пришла в бар на пятнадцать минут раньше и выбрала столик в глубине бара, откуда была видна входная дверь, но подальше от окон. Клиенты уже подтягивались в бар. Лейк заказала бокал красного вина и сложила руки на столе. «Только бы у меня все получилось», — подумала она.
Когда Рори вошла в бар, Лейк едва узнала ее. В цветном платье ее живот казался куда больше, чем в белой униформе. Ее светлые волосы, пышные от влажности, были стянуты заколкой.
Пройдя к столику, за которым сидела Лейк, Рори осмотрела зал.
— Вы уверены, что нас никто здесь не увидит? — с беспокойством спросила она, устраиваясь напротив Лейк.
— Совершенно уверена. Хотите выпить?
— Выпить? — изумилась Рори, распахнув светло-голубые глаза. — Но я же беременна.
— Я имела в виду не алкоголь. Хотите содовую или газированную воду?
— Нет. Не надо.
Было ясно: разговор должна начать Лейк.
— Я очень рада вашему приходу, Рори, — сказала она. — Почему бы вам не рассказать мне, что у вас на уме?
Прежде чем заговорить, Рори опять осмотрелась.
— Как уже сказала вам по телефону, я подслушала разговор Мэгги и Челси. Обычно Мэгги обедает в одной и той же кофейне и всегда уходит на час, но сегодня она вернулась через десять минут с сандвичем из закусочной. Я видела, как она прошла на кухню попить, и при этом она выглядела встревоженной. Челси уже была там, и я хотела присоединиться к ним, но вдруг услышала, как они шепчутся. Мэгги сказала, что видела вас и вы сообщили ей истинную причину своего увольнения: вы обнаружили, будто в клинике, в частности в лаборатории, происходит нечто противозаконное.
— Она сказала Челси, о чем речь?
— Я не слышала. Она просто спросила Челси, может ли это, на ее взгляд, быть правдой и не думает ли она, будто у нас действительно творится что-то странное. И Челси ответила, что вы наговариваете на людей из мести. Откуда мне знать, в курсе ли она происходящего? Она для этого не слишком умна.
— А вы не знаете, говорила Мэгги об этом кому-то еще?
— Сомневаюсь. Она близка только с Челси. — Рори всмотрелась в лицо Лейк, словно хотела прочесть ее мысли.
— Рори, послушайте…
— В клинике действительно что-то происходит? — У Рори от беспокойства были широко распахнуты глаза.
— Да, я думаю, это вполне возможно, — ответила Лейк. — Бывшая пациентка
— О Боже мой! — Рори инстинктивно обхватила круглый живот. — Могут быть большие неприятности.
— Вы когда-нибудь становились свидетельницей чего-то необычного?
— Да, — ответила Рори, немного помолчав. — Но не знаю, имеет ли это отношение к тому, о чем вы говорите.
— Очень даже может иметь, — настаивала Лейк. — Пожалуйста, расскажите мне.
Рори сняла руки с живота и положила на стол. Они были большие и сильные, с идеальным маникюром персикового цвета.
— Когда я забеременела, то чувствовала себя совершенно ужасно, — сказала Рори. — Понятия не имею, почему это называется утренней слабостью, поскольку мне было не по себе целыми днями. Однажды стало так плохо, что я не могла представить, как поеду домой на поезде. Поэтому, закончив с последней пациенткой, решила немного полежать в кабинете доктора Клайна — у него там маленький диванчик. Было примерно половина шестого, и я хотела отдохнуть всего несколько минут, но, когда открыла глаза, было почти семь часов. Я испугалась, что все ушли, я оказалась взаперти, а сигнализацию уже включили. Я пошла в приемное отделение и неожиданно увидела там доктора Хосс — она стояла с мужчиной, которого я никогда прежде не видела. Она явно почувствовала себя не в своей тарелке, заметив меня, — будто я ее за чем-то застукала.
— Может, она с ним встречалась, и потому ей стало неловко?
— Ну… у него был при себе серебряный контейнер, — сказала она приглушенным голосом. — В таких контейнерах переносят яйцеклетки.
— Яйцеклетки? — повторила Лейк.
— Да. И эмбрионы.
— Он принес яйцеклетки? Из донорского банка?
Рори отрицательно покачала головой:
— Я так не думаю. Похоже, он забрал их.
— Почему вы так считаете?
— Потому что я проследила за ним.
— Проследили? — удивилась Лейк. — Как вам это удалось?
— Я вышла из клиники первой. Я им явно помешала, потому подождала неподалеку, когда мужчина выйдет. Как сказала, все это показалось мне странным, и я подумала: если увижу, в какую машину или фургон он сядет, это поможет мне во всем разобраться. Но у него не было машины. Он пошел пешком. Я по-прежнему ощущала легкую слабость, но решила последовать за ним, зная, что ему идти недалеко, поскольку у него в руках была сумка-холодильник. И через три квартала он вошел в дом. Спустя пять минут я тоже вошла в подъезд и посмотрела на табличку. На ней было написано: «Исследования нового века».
— Так, может, яйцеклетки и отдали на исследование? Клиника так не поступает?
— Некоторые пары идут на это, но не многие. Что касается меня, то я никогда бы такого не сделала, окажись на их месте. Кроме того, клиника не сотрудничает с этой компанией постоянно. И как уже говорила, доктор Хосс действительно вела себя странно.
Лейк какое-то время смотрела прямо перед собой. Она надеялась на другого рода информацию, но все это могло быть как-то связано. Если клиника настолько безответственно относится к эмбрионам, что вводит их другим женщинам, то ее сотрудники способны продать их и для исследования.