Молекула-попаданец
Шрифт:
– Что грешная душа не слушала командиров?
– Рог у черта вырос: превратившись в подобие восьмигранного клюва и тырк, подвижным уродством: по черепку.
Когда на голове ломают и плющат кости: это так больно, что невозможно описать словами. Но сознание при этом не помутилось, будь Ангелина Соколовская в обычной человеческой плоти, то наверняка скончалась бы от шока. А так она чувствовала чрезвычайно грубое прикосновение к своему мозгу, всю облапили, затем монстр стал пить мозги. Непостижимое ощущение, вроде вытягивания жил, только чувствительность намного сильнее. А демон все пил, выпуская кислоту. Делал он это медленно, словно цедил. Другой бес стал сверлить ногти,
Ангелина Костоломова кричит, рот раскрывается сам собой.
– Не надо квазарить, отпустите.
– И захлебывается новой, бурной и огнезарной волной боли.
Ее хватают раскаленными щипцами за язык и тянут, медленно оставляя рваные, оборванные жилы, отрывая его от неба.
Тоже боль, но чуть по-другому, и уже нет криков только всхлипы и вой.
Черти с каждым поворотом становясь все уродливее: продолжают куражится, вслед за ногтями, стали ломать костяшки, причем делают это медленно смакуя страдания.
– Вот так чернодырка антифотонная: получай свою порцию.
– Злобно пуская порцию гипертока в мозг, верещит один вероятно старший по званию бес.
Ангелина уже дошла до состояния невменяемости, ее затопила невыносимая волна мучений. А черти не отступают, вот уже начали вырывать жемчужные зубки, безжалостно порча, красу. Дробили их, затем сверлили их, вонзаясь жгучим острием в десну.
– Как можно опуститься до подобной жестокости, неужели у них нет матери.
– Подумала Ангелина Соколовская. Она не могла кричать, так челюсти рвали одновременно сотни раскаленных клещей. Но что-то внутри орало.
– Кто вас родила женщина или гиена! Видимо прочтя ее отчаянные мысли, черти завопили.
– Матери нет - отец Сатана!
Потом нашли новую муку, раскалили сверло, допилили последние зубы резаком. Далее дошла очередь до костей. Их ломали красными, от высокой температуры щипцами. Каждое девичье ребрышко по отдельности. Раскаленные щипцы выкручивали рубиновые соски девушки-комсомолки, отрывали ее нежные ушки, выдергивали волосок за волоском. К многострадальным, босым пяткам девушки-комсомолки подносилось, жгучее пламя, и каждый раз температура была все выше и выше! Дымилась кожа, горели кости. Казалось, что сердце вот-вот лопнет, взорвется как бомба.
Тут Ангелина Костоломова неожиданно почувствовала, что ее изящный язычок отрос, и может что-то говорить:
– Помилосердствуйте ради Справедливости!
В ответ бесы вонзили в нее вилы, по-новому отрывая девичью грудь, ломая ноздри, выкалывая глаза!
– Ты грешник и должен знать, что Справедливость: выдумка жалких людей. Истинные боги едины в двух лицах: добро - зло, и сотворили всю вселенную, а также людей по образу и подобию своему. А вы грешники и прочите твари, должны быть рабами, выполняющими любые приказы и терпящими унижение. Ты антифотонная невольница не верила в наше существование, а теперь испытываешь это все на собственной шкуре.
– Теперь я верю!
Бесы еще громче и куда пронзительнее, так что раскалывалась под стопудовым лезвием гильотины голова, выламывало кувалдой виски, проверещали:
– Поздно! У тебя нет шансов.
Ангелину Костоломову продолжили терзать, его несколько раз подряд переламывали, жгли, потом она немыслимым образом восстанавливалась. Затем ее крушили по-новому. Потом чертям видно это самим надоело и, подняв его в воздух, понесли по преисподней.
– Вот посмотри, как наказывают непокорных.
И тут стало еще страшнее; Ангелина увидела девушек распятых на крестах. Причем из своего отряда. Вот, например Галина с золотистыми волосами. Черти дергают за них. Или командир капитан Наташка - блондинка, чьи волосы чуть-чуть отдают синевой. Прочие девчонки, как из её батальона, так и совсем незнакомые. Их некогда прекрасные тела: были страшно изуродованы, с них капала кровь. Крупные свиньи подрывали кресты, иногда жертвы падали и на них набрасывались кабаны, разрывая на части женскую плоть. Как страдали эти несчастные создания, по щечкам у некоторых безжалостно клейменым, стекали смешанные с потом и кровью слезы. В глазах светилось отчаяние. Хотя, например Наташа, старалась не плакать, а смотрела с ненавистью, выпрямив свою крепкую шею. Но остальные воительницы-комсомолки, похоже, сломались. Казалось, они молили: мы невиновны, пощадите нас.
Вопрос был глуп, но Ангелина все же спросила:
– За что наказывают этих несчастных?
Бес со всего размаха врезал девушке-комсомолке раскаленным ломиком по пяткам, другой чертяка сломал девушке-дьяволице искапанное в волдырях колено и прогнусавил, картавя.
– Разная мелочь.
– И понес очевидную чушь.
– Одна дерзила командиру, другая разбила дорогостоящий самолет, третья отказалась заняться сексом с парнем, во время учений, четвертая отступилась. То есть, чтобы попасть сюда, не обязательно быть большим грешником, достаточно мелких проступков.
Ангелина с титаническим усилием выдавила из себя:
– И их муки никогда не кончаться?
Черти, сделав голоса еще противнее кривляясь и стуча рогами, провизжали хряками при течке:
– А это Всевышнему Богу решать и императрице. Если ее величество издаст указ о помиловании, то их могут перевести в другое не столь болезненное место.  nbsp;- Добраться бы до фюрера! Это классно! ;- В рай!?!
– В сознании Ангелины мелькнула надежда.
Тут уже рев стал оглушительнее, чем миллиард Ниагарских водопадов:
– Для вас предателей нет рая!!! Просто есть места, где вас не будут бить, и терзать каждую секунду и где вы можете продолжать служить своим командирам после смерти!
Какой-то бес дернул Ангелину спросить:
– А что ждет людей, чьи преступления посерьезнее?
В ответ смех, что не бывает, более мерзкого даже у буйно помешанных:
– Это мы тебе тоже покажем!
Черт пырнул вилами в глаза, яблоки лопнули, полилась жидкость и Ангелина Костоломова окосела, на нее пролилась ужасающая в своей беспросветности чернота. Затем спустя несколько секунд, она вновь обрела способность видеть, правда, каждое мигание вызывало невыносимый зnbsp;&уд. Вновь они полетели и вот навстречу им выпорхнули еще более отвратительные существа. Воительница-комсомолка внимательно разглядывала их. Вид и впрямь ничего: голый, безволосый и покрытый коростой череп; горящие инфернальным светом глаза; куцый, будто отрубленный нос с черным провалом по самой середине. И, пожалуй, наиболее мерзкое - отсутствие нижней челюсти, вместо которой висят и шевелятся восемь толстых в форме звезды дьявола щупальца. Вот он и приник к Ангелине Костоломовой, впившись в атласные губы зубами, подарив свой знаменитый поцелуй в засос. Затем его руки-клешни стали ломать кости. Ангелина ойкнула от острой боли в локтях, ей сокрушили суставы, чудовище стала наматывать на клешни сухожилия. Одновременно по телу прошли разряды, чего-то поужасней гипертока. Потом все также внезапно восстановилось, но при сохранении страшнейшей боли.