Молитва о семье. Книга вторая
Шрифт:
Ах, да! Купил себе ботинки последнего размера, за 90 рублей. Выпил пива бокал. Пиво вкусное, натуральное, так сказать, не порошковое, как в прошлой жизни. А ботинки жмут! Или жаба давит – денег все меньше остается! Не пойму себя!
Понедельник он и в Африке не слава Богу! "Начальничек" загрузил меня работой. И опять писанина! Я, можно сказать – герой, орденоносец! А меня опять в эти бумажки, скорей бы обед. В нашей столовке и вкусно и сытно! Все это хорошо, можно и посмеяться, если бы не одно, но … За каждой такой "бумажкой" судьба одного, а подчас и нескольких человек. Не надо забывать о их семьях. Это семьи – врагов народа. Поставить такое
– Товарищ младший лейтенант, – обращаюсь к нему, – при изучении материалов возник ряд вопросов …
– Саша, перестань херней страдать! В кабинете мы одни. Мы товарищи. Наедине без чинов и званий! Время сэкономим, да и для дружбы урона не будет!
– Ясно, Николай. Ну тогда слушай. У меня на ознакомлении дело о "вредительско-хищнической деятельности заготконторы Охотского". Завел дело наш коллега, начальник райотдела НКВД. По делу проходят восемь человек, трое из них коммунисты. На работе они занимались пьянством, обвешивали и обсчитывали сдатчиков скота. Составляли фиктивные ведомости, получали от госбанка ссуды, допускали хищнический падеж и убой скота. Николай, я допустил, что это так. Но вот вопрос – при чем тут НКВД?
– Теперь по второму эпизоду. Для меня ситуация идиотская, абсурдная. "Рапорт" написан все тем же персонажем, нашим коллегой. Некто Зайцев, товарищ или гражданин? За утерю кандидатской карточки – исключен из партии. Потом уже он нашел ее дома. Но было поздно. Да, нужно быть аккуратным с личными партийными документами. Но из-за этого исключать из партии? Сегодня исключили из ВКП(б), через день арест. Потом "паровозом" его семья отправляется на спецпоселение. Неужели сотрудник НКВД этого не понимает? Или он повышает раскрываемость, ради очередной звездочки на погон, извини шпалы, ромбика и прочей геометрии?!
Наш разговор прервал резкий звук телефонного аппарата, стоящего на столе Николая.
Исчезнувший табор.
– Саша, бегом в оружейку, выезд через пять минут!! – заорал он.
В темпе одеваю шинель, портупею застегивал уже выбегая вслед за начальством из кабинета. Наш "арсенальщик" срывал пломбы с оружейки при мне. ППД, два коробчатых магазина получить минутное дело. Схватил и побежал во внутренний двор управления. Во дворе упорядочная "метушня". Действия личного состава "отрепетированы" до автоматизма. Влетаю в кузов второй полуторки. Со мной одиннадцать красноармейцев. Вооружены серьезно – два ППД вместе с моим, пулеметчик с "Дегтярем", у остальных карабины. Последний боец забрасывает цинк с патронами, закрывает борт машины и забирается, уже на ходу. Сидя на лавке, выравниваю дыхание, делаю несколько вдохов – выдохов, фуражку под ремешок, а то сорвет нафиг. Скорость небольшая по меркам будущего, но колдобины те же. Зубами прикусил щеку, вот, боя еще нет, а кровь сплевываю!
Мыслей нет, предчувствий нет. Догадки – они на гражданке нужны. На службе они для фуражки помеха!
Задача ставится по приезду на место.
Сержанту Фомину, то бишь мне, с бойцами достается место уже во втором кольце оцепления. Точка сбора метров через 700-800, в центре которой находится цыганский табор, три повозки – кибитки, дюжина лошадей. На моем участке небольшой овражек, спрятаться в нем вряд ли можно, но чего только в этой жизни не бывает. Расставляю бойцов по паре по краям, остальных в цепь, пулеметчика в тыл – ну не война же! Отдаю приказ двигаться в сторону табора, ссужая кольцо. Сам решил проверить овраг – громко сказано, так себе, промоина метров до ста. Это неправильно, но личный состав в ботинках, а я в сапогах. Внизу, подмерзшее слегка, болото. Автомат в положении по-походному, «тэтэшник» в руку и вперед! Бойцы в пределах видимости.
Я увидел их первым. Испугался, надо правду сказать.
Вооруженный до зубов чекист, испугался нескольких безоружных людей, старающихся прикрыться какими-то тряпками. Врешь, от меня не уйдешь! Трое взрослых, у старой цыганки младенец на руках. Старик и молодой парень, лет двадцатипяти. Старуха зажимает рукой рот грудничку, смотрит взглядом, загнанного зверя. У парня в руках нож. Вот же гадство! Старик цыган пытается закрыть их собой. Молчим все!
Стрелять не буду! Да и нож – аргумент весомый – будет быстрее. Опускаю ствол, указательный палец левой руки прижимаю к губам, взглядом прошу – молчи! Прохожу мимо, черт меня дернул сказать:
– Переулок Котовского, дом два. Помогу.
Зачем сказал, не знаю, честное слово! По спине течет струйка холодного пота. А ну как всадит в спину!
И уже кричу своим бойцам на выходе:
– Внизу чисто!!
Подымаюсь наверх. От неожиданного грохота выстрелов карабинов чуть не падаю мордой в грязь, потом бегом к повозкам! Да что здесь происходит?! Когда подбежал к табору – то его уже не было. Все были мертвы. Несколько взрослых, дети. Дети тоже. Нет, один мальчик лет пяти, удерживаемый бойцом, жив. Николай душит старлея с криком:
– Что ты сука наделал?!!
Тот уже посинел. Еще с одним «НКВДшником» растаскиваем их. Старший, трясущимися руками, пытается расстегнуть кобуру пистолета. В кого стрелять собрался урод?! Сапогом зарядил в пах, кулаком в нос! У старлея проблем с продолжением рода не будет.
Майор ГБ Березняк приехал минут через пятнадцать. В такой ярости я его еще не видел! Минут через пять, после "доклада" Николая, посыпались приказы матом и только так! Человеческие слова были только в первом его вопросе: "Кто отдал приказ стрелять?!" И все …
День этот думал никогда не кончится. Имущество цыган в кучу, облили бензином, весело так горело, лошадей не знаю – наверное в колхоз. Трупы людей – в кузов полуторки. Я во второй машине с бойцами – поставили старшим. Километров пятнадцать отъехали, на скотомогильник. Там хоронили людей. Просил мужиков лица погибшим закрывать, не по-уставному, по-людски просил. Самый младший из красноармейцев сошел с ума, стал кататься по земле, рвать на себе волосы. Из фляги водилы влил водки, вырубило быстро. Лучше так. Приказал связать ему руки и ноги.
– Зачем, товарищ сержант? – спросил один из бойцов.
– Если он с машины сиганет, ты ловит будешь?
Я ответил, а в глаза смотреть боюсь. Свихнувшегося бойца отправять в госпиталь, потом комиссуют месяца через три. Родителям "подарок" от Красной Армии …
Опять в своем кабинете, пишем с Николаем. Нет, сначала выпили, молча. Водки, может спирта по полстакана, не знаю. Крепкая гадость была. Дома решил нажраться, не важно чего, лишь бы побольше, но не получилось. Всю ночь провели в управлении. Отпустили уже под утро. Эта история получила свое объяснение той же ночью. Не надо было никого убивать, не было такого приказа. У секретаря обкома ВКП(б) украли сына.