Молитва отверженного
Шрифт:
— Развяжи их и займись киской, — приказал Пух, становясь сзади Леонида.
Пятачок, радостно повизгивая, кинулся к женщине, ловко распутал узлы, освободил ее ноги и привязал Таню к стулу. Пух тем временем сорвал с Леонида рубашку.
— Пожалуйста, — еле шевеля губами, пролепетал тот.
— Наверное, Белочка тоже тебе говорила «пожалуйста»? — хрипло осведомился Пух. — Пятачок, спускай ремешки.
Поросенок вскочил на стол, закряхтел от натуги и подтянул ремни ниже.
— Давай, помоги мне, — сказал
— Прекратите! — закричала Татьяна, видя, как эти уроды сорвали с Леонида брюки и трусы.
Он завыл, пытался брыкаться, но Пух без труда сломил его сопротивление несколькими точными ударами в живот. Леонид зашелся кашлем, его голова бессильно повисла. Он мог издавать лишь нечто вроде комариного писка.
Пятачок застегнул на нем широкий пояс, похожий на тот, которые используют тяжелоатлеты. К нему на крупных хромированных карабинах крепились две толстые цепи, уходящие к потолку. Пух зафиксировал ремнями руки и ноги Леонида. Теперь его тело беспомощно колыхалось в воздухе, словно кукла-марионетка.
— Не нужно. Я умоляю вас, — глотая слезы, простонала женщина.
— Таня, помоги!.. — прохрипел Леонид, кожа которого моментально покрылась крупными пупырышками.
Садисты отошли на шаг назад и любовались проделанной работой.
— Ты когда-нибудь трахал кроликов, Пятачок? — задумчиво спросил Пух, положив свою пудовую ручищу на плечо приятеля.
— Нет. Но я пользовал зайца. — В голосе Пятачка засквозила надежда. — А он наверняка баловался с крольчихой. Это одно и то же, Винни?
— Наверное, — не совсем уверенно проговорил Пух. — Не забывай, что у меня в голове. Опилки, вопилки и сопелки. Пум-пуру-пу-пум.
— Правда, тот заяц был дохлым, — уточнил Пятачок, почесав ухо. — Я отгрыз ему голову.
— Эх ты, — разочарованно протянул Пух. — С дохлыми любой может. А с живыми тебе слабо.
— Зато ты пукаешь во сне! — выпалил Пятачок, но Пух и бровью не повел.
— Ты, когда желудей обожрешься, тоже мастер по этим делам. Хоть противогаз надевай. Ладно, не будем ссориться. Ты ведь не виноват, что на живых у тебя не встает. — Пух хохотнул, и Пятачок визгливо рассмеялся вместе с ним.
— Мы убьем этого Кролика, да? — деловито спросил он, и его взгляд остановился на молотке.
— Нет.
— Тогда это будешь делать ты, — со вздохом сказал Пятачок. — Я не смогу.
— Сможешь, — успокоил его Пух, нагнулся над рюкзаком и начал рыться внутри.
— Какая удобная вещь, твой рюкзак, — похвалил Пятачок.
— И не говори. В нем можно хранить все, что захочешь. Туда влезет даже целый воздушный шарик. Где же это? Ага.
В следующую секунду в руках Пуха оказался громадный фаллоимитатор, усеянный мелкими крючками. Искусственный член был прикручен болтами к металлической пластине, державшейся на двух перекрещивающихся ремнях с латунными пряжками.
Пятачок
— Это я у Совы вчера одолжил, — хвастливо заявил Пух. — Старая вешалка, а все туда же!..
Они с восхищением разглядывали это средство для пыток.
— Класс, правда? — сказал Пух. — Ну-ка примерь! Да, и вот еще…
— Что это?
— Надевай. Уж все равно лучше, чем твои копыта, — сказал Пух, протягивая приятелю странные приспособления, от вида которых Татьяну затошнило.
— Как у ниндзя, да? — Пух усмехнулся, видя, как Пятачок надевает на руки перчатки с кривыми шипами.
Почти такие же штуки он нацепил на ноги.
— Ты похож на монтажника-высотника, — сообщил Пух, заботливо помогая приятелю закрепить на талии фаллоимитатор. — Наверное, этот монтер возбуждается от вида фонарных столбов. Смотри, будь аккуратен. Из Кролика сейчас польется как из свиньи.
— Не трогай мою родню! — предупредил Пятачок, затягивая потуже ремни.
— Вы сошли с ума, — заявил Леонид и глупо улыбнулся. — Это ведь все прикол, да?
Пух беспечно махнул рукой, подошел к столу, открыл банку с медом и зачерпнул янтарное месиво ложкой.
— Это для смазки, — пояснил он неизвестно кому. — Мы же не варвары какие-нибудь.
Он шлепнул мед на ягодицы Леонида и старательно размазал его ложкой. Тот заголосил, срывая глотку. Его нечеловеческие вопли щипцами сдавливали измученный мозг Татьяны.
Пятачок, царапая пол крючьями, заковылял к Леониду и повернул дергающееся в конвульсиях тело к себе задом.
— Нет… Нет, нет… нет… — шептал тот.
— Тебя подсадить? — с участием спросил Пух друга. — Хочешь, я просто брошу тебя на Кролика? Как котенка на занавеску? Удержишься на коготках?
— Не надо, я сам. Ремни чуть ослабь, а то мне высоко.
— Я сделаю все, что вы захотите, — икая, выдавил Леонид.
Из его глаз хлынули слезы.
— Не бойся, — ласково произнес Пятачок. — Больно будет только сначала. — Он провел когтями по его спине, и взрыхленные борозды кожи тут же набухли темной кровью.
Леонид взвыл от ужаса и боли, изогнулся, стараясь стряхнуть психопата, прильнувшего к нему. Но Пятачок вцепился в него словно клещ.
— Иди к папочке, — зловеще зашептал он. — Хрю-хрю.
Член, утыканный шипами, уперся в анальное отверстие пленника. Леонид завизжал. Один крючок зацепил розовую плоть, из ранки выступила бусинка крови.
— Остановитесь, — без каких-либо эмоций сказала Татьяна.
Пух с Пятачком удивленно повернули головы.
— Больные уроды, — процедила она. — Развяжите нас. Будем на равных.
— Ты тоже хочешь любви? — спросил Пух и покосился на нее. — Не серди меня. А то я займусь тобой.
— Только попробуй. Оторву твой стручок к чертовой матери! — пообещала женщина.