Молитва за того, кто не враг
Шрифт:
Виктор. Рорер. Виктор Рорер. Светловолосый, высокий, спортивного сложения, крепкие мышцы, будто изготовленные из пластмассы. Виктор Рорер. Лицо, словно вырубленное из бакаута или вытесанное из мрамора. Льдисто-серые глаза, вылепленные из расплавленной ляпис-лазури, затвердевшей и помутневшей. Стройное тело, покрытое светлым пушком, каждый волосок - сенсор, температурный датчик, ресничка, улавливающая малейшие изменения окружающей среды.
Даже отдаленно не похожий на человека, одухотворенный лед, вызов Менделю и теории наследственности, существо
Виктор Рорер. организатор.
Виктор Рорер, не знавший детства.
Виктор Рорер, хранилище сокровенных истин.
Виктор Рорер, неонацист.
Повелитель ночей и дней, поющий песни без слов; аватара магий и невысказанных убеждений; визионер, грезящий о великом Ничто; наслаждающийся страхом в лочи массовых убийств; зодчий упорядоченного разрушения. Виктор Рорер.
– Кто вы такие? Отстаньте от меня.
– С тобой хотят потолковать.
– Отвали!
– Слушай, умник, придержи язык.
– Учти, я не люблю делать больно.
– Хватит выпендриваться.
– Давай, Рорер, шевелись. Тебя ждут.
– Я сказал, отстаньте.
– Рорер, не заставляй нас прибегать к силе.
– Двое на одного?
– Почему бы и нет.
– Это не слишком красиво.
– Приятель, а с чего ты взял, что нам какое-то дело до красоты? А ну, пошел!
– Вы из уличной банды?
– Сколько можно болтать? Двигай, кому говорят!
– Вы... Вы евреи! Правильно!
– Двигай, недоумок!
Вот так Арч и Фрэнк доставили его к Лилиан Гольдбош.
Женщина разглядывала паренька. В ее глазах плясали огоньки: танец мертвецов на разбомбленном кладбище, сорняки, выросшие на болоте... Рорер стоял у двери, опустив руки, лицо его было невыразительным, как тундра. Живыми были только глаза, перебегавшг.е с предмета на предмет.
Лилиан Гольдбош встала и подошла к Виктору. Тот не пошевелился. Арч с Фрэнком закрыли дверь и встали на пороге, точно часовые. Они внимательно наблюдали за происходящим в комнате, самый воздух которой, казалось, дрожал от напряжения. Время будто замерло.
Ребята мало что понимали, ясно было лишь, что высокий блондин и старая женщина настолько поглощены друг другом, что они, те, кто устроил эту встречу, словно исчезли, растворились без следа, заодно с механической птицей, которая продолжала с безумной настойчивостью окунать клюв в стакан с водой.
Лилиан подошла вплотную к Рореру, вгляделась в царапины на его лице, протянула руку, будто собираясь прикоснуться к ним. Юноша отпрянул, и Лилиан Отдернула руку.
– Ты очень молод, - проговорила она с легким изумлением в голосе, оценивая, классифицируя, расставляя по ранжиру.
Рорер промолчал, лишь скривил губы, как если бы хотел усмехнуться.
– Ты помнишь меня? Кто я такая?
–
Лилиан поджала губы. Вновь нахлынули воспоминания, накатили, словно пущенный с горы камень.
– Мне очень жаль, что так вышло.
– Я не ожидал от вас ничего другого.
– От нас?
– От евреев:
– Ах да. Конечно.
– Я знаю, что вы еврейка.
– Рорер улыбнулся.
– Это объясняет все, не так ли?
– Почему? Почему ты хочешь, чтобы люди ненавидели друг друга?
– Я вас вовсе не ненавижу.
Лилиан настороженно поглядела на юношу, ожидая продолжения.
– Разве можно ненавидеть саранчу или крысу? Я не ненавижу, я просто истребляю.
– Откуда ты этого набрался? Откуда у мальчика твоего возраста такие глупые мысли? Тебе известно, что происходило двадцать пять лет назад, известно, сколько горя принесли людям те, кто рассуждал подобным образом?
– Тот, кого вы имеете в виду, был безумен, но к евреям относился так, как нужно. Если бы не ошибки, он добился бы своего.
– Лицо Рорера оставалось совершенно спокойным. Юноша не произносил заученный текст излагал теорию, построенную и выверенную самостоятельно.
– Откуда в тебе столько заразы?
– Еще не известно, в ком из нас ее больше. Лично я считаю, что зараза - такие, как вы.
– А что думают твои родители?
На щеках Рорера заалел румянец.
– Что бы они ни думали, меня это не касается.
– Но им известно, чем ты занимаешься?
– Все, хватит. Скажите своим бандюгам, чтобы они пропустили меня. Или вы приготовили мне новую порцию унижений?
– Похоже, юноша начал нервничать. Вы удивляетесь, почему мы стремимся избавить страну от евреев, а сами каждую секунду подкидываете нам все новые поводы.
– Вы знаете, где он живет?
– спросила Лилиан Гольдбош у своих добровольных помощников. Арч утвердительно кивнул.
– Отвезите меня туда. Я хочу поговорить с его родителями.
– Арч снова кивнул.
– Он просто-напросто ничего не понимает. Посмотрим, что скажут отец с матерью.
– Я запрещаю вам приближаться к моему дому! выкрикнул Виктор Рорер.
– Подождите, я только возьму сумочку...
Рорер бросился к Лилиан.. Пихнул женщину, та споткнулась и повалилась на пол, отчаянно размахивая руками, а Рорер уселся сверху и принялся ее душить.
Арч с Фрэнком кинулись на выручку.
Фрэнк схватил Рорера за горло, Арч же, без всякого предупреждения, ударил его по голове медной пепельницей. Раздался глухой стук, и Рорер рухнул на пол рядом с Лилиан.
Сознания он не потерял, поскольку Арч ударил не слишком сильно, но ориентацию на какой-то момент явно утратил. Просто сидел и вертел головой из стороны в сторону, словно прикидывая, держится ли та на плечах. Между тем ребята помогли женщине подняться.
– С вами все в порядке?
– справился Фрэнк.