Молния
Шрифт:
Она увидела, что к ней приближается убийца.
Она сказала:
– Убейте меня, прошу вас, прикончите меня.
Ее голос был столь слаб, что он вряд ли ее услышал.
В чем смысл жизни? Во имя чего она перенесла все многочисленные трагедии? Зачем она страдала и продолжала жить, если впереди ее ждал такой конец? Что за жестокое начало распоряжается Вселенной, начало, которое заставило ее пройти через тяжкие испытания, не имевшие, как оказалось, понятной цели или смысла?
Кристофер Робин был мертв.
Она почувствовала, как слезы текут по ее лицу, но это все, что она чувствовала физически: горячие слезы и твердый: камень под правой щекой.
Через секунду убийца был рядом, остановился над ней, пнул ногой в ребро. Она знала, что он ее ударил, потому что смотрела на свое неподвижное тело и видела, как он толкнул ее ногой в бок, но она абсолютно ничего не почувствовала.
– Убейте меня, - прошептала она. Она вдруг страшно испугалась, что судьба постарается слишком точно восстановить ход событий, и тогда она будет жить в инвалидном кресле, от которого ее спас Штефан при рождении. Крис был ребенком, не предусмотренным судьбой, и теперь он прекратил свое существование. Но она - другой случай, потому что судьба предопределила ей жизнь инвалида. Она представила себе свое будущее: живая, но полностью или частично парализованная, обреченная на инвалидное кресло, обреченная на нечто более ужасное - на жизнь-трагедию, жизнь, полную горьких воспоминаний, непрерывных страданий, невыносимой тоски по сыну, мужу и всем другим, кого она лишилась.
– Господи, прошу тебя, убей меня. Стоя над ней, убийца улыбнулся и сказал:
– Должно быть, я и есть посланец Божий.
– Он неприятно расхохотался.
– Во всяком случае, твоя мольба не останется безответной.
Сверкнула молния, и раскаты грома обрушились на пустыню.
Благодаря вычислениям, сделанным на компьютере, Штефан возвратился в то самое место в пустыне, откуда стартовал в 1944 год, и ровно через пять минут после этого события. Первое, что он увидел в ярком солнечном свете, был эсэсовец, стоявший над окровавленным телом Лоры. Затем он увидел Криса.
Убийца немедленно отреагировал на молнию и гром. Он огляделся, разыскивая Штефана.
Штефан три раза нажал на кнопку на своем поясе. Мгновенно возросло давление: запах тлеющей электропроводки и озона наполнил воздух.
Эсэсовец увидел Штефана, поднял автомат и начал стрелять; сначала пули пролетели далеко, затем засвистели рядом.
Еще мгновение, и они бы его настигли, но Штефан со звуком, подобным хлопку, покинул 1989 год и оказался в Институте вечером шестнадцатого марта 1944 года.
– Дерьмо, - выругался Клитман, когда Кригер, невредимый, ускользнул, унесенный временным потоком.
Брахер бежал к нему от "Тойоты", выкрикивая:
– Это был он! Он!
– Знаю, что это был он, - сказал Клитман.
– А кто же еще? Может, Христос во время Второго пришествия?
– Что он замышляет?
– спросил Брахер.
– Что он делает в Институте, где он шляется, и вообще, в чем тут дело?
– Не знаю, - с раздражением ответил Клитман. Он посмотрел на тяжелораненую женщину у своих ног и сказал:
– Единственное, что я знаю, так это то, что он видел тебя и твоего мертвого сына и даже не попытался расправиться со мной. Он тут же убрался, чтобы спасти свою шкуру. Что ты теперь думаешь о своем герое?
Лора продолжала молить небо о смерти. Отступив назад, Клитман сказал:
– Брахер, отойди подальше.
Брахер повиновался, и Клитман выпустил очередь из десяти-двадцати пуль, которые все попали в женщину, убив ее на месте.
– Мы могли бы ее допросить, - сказал капрал Брахер.
– О Кригере, о том, что он тут делает...
– Она была парализована, - прервал его Клитман.
– Она ничего не чувствовала. Я ударил ее в бок и наверняка сломал ей ребра, а она не вскрикнула. Какую можно выбить информацию из женщины, которая не чувствует боли?
Шестнадцатое марта 1944 года. Институт.
Штефан выпрыгнул из Ворот и бегом бросился к пульту программирования; сердце стучало у него в груди, словно кузнечный молот. Он выхватил из кармана листок с цифрами и разложил его на небольшом столе в нише пульта.
Он сел на стул, взял карандаш, вытащил блокнот из ящика стола. У него так сильно дрожали руки, что он дважды уронил карандаш.
В его распоряжении уже были цифры, с помощью которых он вернулся в пустыню через пять минут после того, как ее покинул. Используя эти цифры для вычислений в обратном порядке, он получит новую комбинацию, которая вернет его в то же самое место на четыре минуты и пятьдесят пять секунд раньше, всего через пять секунд после того, как он в первый раз расстался в пустыне с Лорой и Крисом.
Если он будет отсутствовать всего пять секунд, эсэсовцы еще не успеют убить Лору и Криса к моменту его возвращения. Он примет участие в перестрелке и, возможно, повлияет на исход боя.
Штефан получил необходимые математические знания, когда его впервые направили в Институт осенью 1943 года. Он мог сделать нужные расчеты. Задача была вполне осуществимой, так как ему не надо было начинать с нуля; ему надо было только уточнить имеющиеся данные и произвести расчеты на несколько минут назад.
Но он смотрел на цифры и не мог заставить себя думать, потому что Лора была мертва, и Крис тоже.
Без них у него не было ничего.
"Ты можешь их вернуть к жизни, - сказал он себе.
– Довольно, возьми себя в руки. Ты можешь все остановить до того, как дело примет серьезный оборот!"
Он заставил себя взяться за работу и трудился почти целый час.
Он знал, что вряд ли кто явится в Институт в такое позднее время и поймает его за этим занятием, но ему слышались шаги в коридоре, топот эсэсовских сапог. Дважды он бросал взгляд на Ворота, почти уверенный, что неведомым образом ожившие пять мертвецов возвращаются из своего изгнания за шесть миллиардов лет вперед, чтобы с ним расправиться.