Молодая жена на испытательном сроке
Шрифт:
– Тебе смотреть не на что, – утешила ее фея. – Смотреть должны на тебя.
Она вцепилась в Ленину заколку и, чуть не выдрав клок волос, запихнула ее к себе в сумочку. Посмотрев на взлохмаченную Лену, Юлька осталась недовольна результатом.
– Что-то не то, – задумчиво пробормотала она.
– Я волосы гелем намазала, – смущенно объяснила переводчица «сосулистость» своей прически, – чтобы не выбивались.
– Помочь? – спросила высокая худая девица, ярко выраженной «путановой» внешности, заинтересовавшись процессом. – Я на парикмахера учусь, нас после училища на
Пробовали они долго и с удовольствием. Лена боялась только одного, что после испытаний ей придется побриться наголо и заново отращивать волосы.
В конце концов голову помыли, уложили волосы под сушилкой, невероятно изумив маленькую полную женщину в мехах и золоте, явно забывшую, зачем она сюда пришла.
– Хотите, и вас причешу, – любезно предложила девица.
Тетка молча скрылась за дверью.
Лену снова накрасили. Теперь делом занялась парикмахерша, поэтому макияж получился ярковатым, но серо-зеленой Лене это было только на пользу. Пушистые волосы красиво обрамляли лоб мягкими волнами и свободно лежали на плечах. В зеркале отражалась незнакомая симпатичная девушка. Такой Лена себя еще никогда не видела. Жаль, что разглядеть детали без очков было невозможно.
Она уже предвкушала фурор, который произведет ее возвращение в зал. Но ничего особенного не произошло. На столе стыло горячее, Сергей слегка пожурил долго отсутствовавшую Юльку. Вадим и Валериано, занятые планированием бизнеса, даже не взглянули на обновленную переводчицу, а Нина презрительно фыркнула и с независимым видом принялась за еду. Виктор выглядел ужасно, по его губам блуждала нездоровая улыбка, щеки пылали, как у диатезного младенца, а руки мелко тряслись, не давая качественно попасть вилкой в рот.
В ресторане началась культурная программа, перешедшая в неконтролируемые танцы. Виктор с Ниной пропали, едва только в зале приглушили свет, Валериано, непривычный к русской водке, сладко заснул на плече Вадима, и его отнесли в автобус, Сергей с Юлей ушли танцевать, а Леночке снова стало не по себе. Она сидела одна за столом, и ей казалось, что все смотрят на нее: зачем пришла?
«Красивые все танцуют, а прыщавые лягушки, типа тебя, сидят и не знают, куда деть руки, глаза и чем вообще заняться, когда вокруг сплошной интим», – изводила она себя.
Хотелось с кем-то перекинуться хоть парой слов, чтобы приобщиться к этой праздничной толпе, но она была чужая здесь.
Неожиданно ее пригласил на танец лысоватый мужчина, пахнувший дорогими сигаретами и какой-то острой едой. Он молча протанцевал с ней под две мелодии подряд и так же молча проводил на место. Непривычная к мужскому вниманию Лена чуть с ума не сошла от волнения. Ей хотелось продолжения, но молчаливый кавалер исчез из поля зрения.
От смущения она даже не смогла его толком разглядеть. Как только он пропал, Лена снова почувствовала острый приступ одиночества и жалости к себе. Начали слипаться глаза, а руки отяжелели, словно за плечами у нее висел тяжеленный рюкзак.
Откуда-то материализовались Виктор и Нина. Девушка, натренированная многолетним посещением ночных тусовок, была свежа и бодра, а спутник цветом и консистенцией напоминал переваренную макаронину. Он как-то весь осунулся, обмяк и посерел лицом, хотя в целом выглядел совершенно счастливым.
Через полчаса все уже тряслись в микроавтобусе, развозившем всю компанию на ночевку. Сначала завезли в гостиницу итальянцев. Когда при помощи здоровенного швейцара выгружали Валериано, водитель Коля заговорщицки прошептал Нине:
– Если хочешь, могу тебя потом домой доставить, – и, подумав, гоготнул, – могу к тебе, могу к себе.
Ниночка толкнула его бедром так, что игривый Коля едва не выронил драгоценную итальянскую голову прямо на асфальт.
– Скромнее надо быть, а то слюной подавишься, – обидела его Нина и обвила руками Виктора, словно водоросль затонувший фрегат. Виктор пошатнулся, но вес взял.
Трезвая часть провожавших сделала вид, что это все их не касается, хотя Юлька с Леной многозначительно переглянулись.
Валериано был безучастен ко всему происходящему. Посыльный из гостиницы по совету догадливой Леночки был отправлен в ближайшую аптеку за опохмеляющими таблетками. По пробуждении Валериано ждали на тумбочке стакан с водой и упаковка волшебного средства.
Последней домой была доставлена Лена. Она вдруг распереживалась, что водитель станет к ней приставать, но, похоже, она была слишком высокого мнения об изменениях в своей серенькой внешности. Коля на полную громкость включил блатные песни и всю дорогу фальшиво подпевал приемнику, старательно добавляя в голос бывалую хрипотцу.
Леночка вывалилась из машины совершенно оглохшая и побрела домой. Мама еще не спала, она ждала вестей, но дочь только вяло мотнула головой и пробормотала:
– Мам, завтра.
Мама обиделась и ушла на кухню демонстративно хлопать дверцами шкафов. Она что-то возмущенно говорила сама себе, но Лена уже провалилась в сон, поэтому педагогического эффекта мамино выступление не имело.
Юлька в жутком нервном напряжении и растрепанных чувствах ждала дня свадьбы. Свидетелями были назначены Вадим с Аней.
– Поверье такое есть: после свадьбы свидетели тоже вскоре расписываются, – заискивала Юлька перед подругой, стыдясь своего счастья.
– Да ну тебя, – махала рукой Аня, избегая неприятной темы. Вадим, еще недавно распускавший павлиний хвост и называвший ее невестой, прочно застрял на стадии романтических отношений и с женитьбой не торопился. Это было унизительно и возмутительно, тем более что Аня впервые в жизни по-настоящему влюбилась и была не в состоянии контролировать свое поведение. Чувствуя себя последней дурой и вспоминая свои логические умозаключения на этот счет, когда дело касалось подруг, она, скрипя зубами, регулярно названивала Вадиму, забывавшему в пылу своего стахановского бизнес-забега о любимой девушке. Задавая наводящие вопросы, она пыталась сподвигнуть его на очередное признание в любви, что он и делал, покорно, как баран, которого волокут на бойню, бормоча: «Я тебя так люблю, я так соскучился, завтра обязательно позвоню».