Молодая жена
Шрифт:
– О нет... нет, – поспешно сказала Джули, – я предпочитаю спокойный разговор. Но я просто не могу поверить, что... ты решил сделать мне предложение...
– Что ж, прежде чем связать себя обещанием, тебе надо привыкнуть к этой мысли. Сейчас около половины первого. Поедем к нам и позавтракаем.
– Ты сказал об этом своей маме? – спросила Джули, когда они ехали в машине.
– Я обязательно поставил бы ее в известность... десять лет назад. Сейчас я обычно сам принимаю решения, – ответил Саймон, слегка улыбнувшись.
– Что она подумает? Она будет очень расстроена?
– Если ты отвергнешь меня, она об этом ничего не узнает. Если же ты согласишься, она будет в восторге. Последние пять лет она постоянно пытается меня женить.
– Возможно, но не на девушке, подобной мне, – усмехнулась Джули.
– На девушках, которые ничто в сравнении с тобой. – Он снял с руля левую руку и коснулся ее руки. – Ты должна стряхнуть с себя этот глупый комплекс неполноценности. Видит бог, я надеюсь, что ты никогда не станешь тщеславной, но некоторое количество самоуверенности тебе не повредит.
Так и держа ее руку в своей, он подъехал к воротам Роуз-Холла. Когда машина остановилась перед домом, навстречу им выбежал Сэр Арчибальд. Его бурное приветствие чуть не сбило Джули с ног.
– Еще одно свидетельство твоей привлекательности. Мой пес старается выразить свое одобрение, – с улыбкой заметил Саймон.
Миссис Тьернан находилась в комнате, окруженная аккуратными стопками мальчишеских рубашек, нижнего белья и полосатых пижам.
– Джули! Какой приятный сюрприз! Как ты, дорогое дитя? – Она встала, чтобы поцеловать девушку в лоб. – Я исполняю свою ежегодную епитимью, – пояснила Энн. – Пришиваю метки к школьному снаряжению мальчиков.
Остальные члены семьи отсутствовали. Дети отправились гулять, Шарлотта и Эмма – за покупками, а Роб и близнецы были заняты какими-то неотложными делами.
За ланчем они ели морских ежей, зажаренных в масле с луком.
– Ты тоже учился в школе в Англии? – спросила Джули Саймона.
– Все мальчики получили образование там, – ответила за него его мать. – Мой муж считал, что постоянное пребывание на Барбадосе в период формирования их личности сделает их очень ограниченными. Вероятно, он был прав, но мне всегда было ужасно больно, когда они один за другим покидали дом. Особенно когда уехал Саймон, у которого не было старших братьев, чтобы присматривать там за ним.
– Ты бы терзалась еще больше, если бы знала, как я тосковал по дому, – с грустной улыбкой заметил Саймон. – В моей комнате было чертов-ски холодно, и я съеживался под одеялом, плача от холода и тоски.
– Саймон! Ты никогда не говорил мне об этом! – воскликнула миссис Тьернан. – Когда ты приехал домой на Рождество, то сказал, что чудесно провел время.
– Что ж, мужчины должны переносить свои страдания с достоинством, – шутливо сказал он. – К тому же вскоре я привык к суровой школьной жизни. Она только вначале казалась такой мрачной.
Отвозя Джули обратно в отель, Саймон рассказывал девушке о своем детстве, прошедшем на Барбадосе, о военных и послевоенных годах, когда еще не начался туристский бум, поднявший экономику острова. Но это продолжалось только до тех пор, пока он не поставил машину на стоянку перед отелем. Потом он повернулся к ней и сказал:
– Ну что, шок уже начал проходить? Ты приняла решение, будешь ли ты счастлива, проведя оставшуюся жизнь в Роуз-Холле?
Ей очень хотелось сказать: о да... да, с тобой я буду счастлива, где угодно. Но что-то удержало ее от таких слов, и она тихо попросила:
– Можно мне подумать об этом до утра, Саймон? Это такое важное решение.
– Даю тебе время до завтрашнего полудня. Если ты не примешь решения к этому сроку, мне все будет ясно. Позвони на фабрику в двенадцать, хорошо?
– Конечно, – кивнула головой Джули. – Завтра в двенадцать.
Она повернулась, чтобы открыть дверь и выскользнуть из машины, но Саймон положил руку ей на плечо и заставил задержаться.
– Когда надо принимать настоящие жизненно важные решения, инстинкт обычно лучший советчик, чем рассудок, Джули, – каким-то странным голосом проговорил он.
Саймон нежно накрыл ее руку своей, а потом ласково провел рукой от запястья девушки до ее шеи. Очень мягко коснулся нежной кожи за ухом. Потом его пальцы скользнули в ее волосы и заставили повернуться девушку к нему лицом. Необычное волнение неожиданно охватило Джули, а ее сердце сильно забилось. Его прикосновение доставило ей удивительное наслаждение, и она почувствовала слабость и легкое головокружение.
– Не думаю, что было бы трудно добиться от тебя положительного ответа прямо сейчас, Джули, – сказал он с тенью улыбки. –
Как обычно взмахнув на прощание рукой, он быстро умчался прочь.
Проходя через холл к лифтам, Джули была слишком взволнована, чтобы обращать внимание, вызывает ли ее появление особый интерес у обитателей гостиницы или нет. Добравшись до своей комнаты, она обнаружила, что забыла взять ключ от номера у портье, поэтому ей снова пришлось спуститься вниз.
В комнате она бросила сумочку на стул, а сама в изнеможении опустилась на тахту. Закрыв глаза, она все еще чувствовала прикосновение рук Саймона. Господи! Разве она могла когда-нибудь представить, что Саймон разбудит в ней доселе неизвестные ощущения.
Через дверь, соединяющую их комнаты, вошла Гизела.
– Мне показалось, я слышала, как ты вошла. Где ты была?
Джули встала с тахты и буквально с головой «нырнула» в шкаф, чтобы Гизела не догадалась о ее чувствах.
– Я ездила повидаться с Тьернанами, – объяснила она. – Как дела с поисками дома?
– Пока ничего определенного, но ничего, у нас еще есть время.
Они пообедали на балконе у Гизелы, а затем Джули, сославшись на головную боль, сказала, что собирается лечь пораньше.