Шрифт:
Глава 1. Воскрешение
«Я в раю?»
Подо мной была мягкая, словно перина, трава — лежать на такой легко и приятно. Сквозь шелестящие листья виднелось пронзительно-голубое небо. Сочность красок казалась невероятной – идеально яркий мир.
Осознавая, что вновь очнулся после смерти — теперь самой настоящей – в саду рабовладельца Павла из Лаэрты, я попытался привести в порядок мысли. В этот раз даже встать не пытался. Понемногу приходя в себя, глядя сквозь кроны деревьев на небосвод, почувствовал ледяное дыхание холода по спине —
От тяжелой, всепоглощающей злости – заполнявшей сознание, – не давая холодно осмыслить произошедшее, из груди вырвался едва слышный стон.
Евгений Воронцов против Неприветливой Реальности: счет «ноль-четыре» не в мою пользу. «Ноль-четыре» – это если не забывать о смерти Юлии и переходе Кати в состояние растения, принесших два дополнительных очка в пользу Реальности.
Забывшись в мыслях, я дернулся было — пытаясь подняться, но тело не слушалось. Зажмурившись, выдохнул и раскрыл ладони, формируя жидкое пламя и понемногу втягивая в себя энергию. После того как по жилам бурной горной рекой потекла обжигающая боль усвояемой магической силы, не сдержал стон. Чувства моментально обострились — я услышал шелест листьев над головой, очень далекие негромкие голоса и тяжелые приближающиеся шаги.
Открыв глаза, встретился взглядом с подошедшим Гармундом. Знакомое, совершенно непривлекательное лицо – широкое, грубое, с затейливой вязью татуировки, спускавшейся со щеки на шею. Надсмотрщик недоуменно оскалился, показав крупные желтые зубы, и грубо схватил меня за предплечье, пытаясь поднять. Используя его руку как рычаг, я встал сам и, не сдержавшись, резко дернул. Словно сломанный сухой сук треснула кость, а крик Гармунда заглушил хлесткий удар наотмашь ладонью по лицу. Ошеломленный надсмотрщик упал, а я, выплескивая остервенение накопившейся злости, ударил ногой сверху вниз, ломая ему шею.
Так. Спокойнее надо быть — мысленно сказал сам себе, приводя дыхание в порядок и осматриваясь. Ухоженный сад, огражденный высокой каменной стеной, никак не изменился с предыдущего посещения. Ворота, у которых когда-то стояла архаичная повозка, были закрыты, а телега отсутствовала.
И, как и в прошлый раз, на мне была лишь набедренная повязка. Коротко осмотревшись по сторонам, я присел рядом с трупом надсмотрщика и протянул к нему раскрытую ладонь, объятую жидким огнем. Когда почувствовал на лице обижающий жар, невольно искривил губы в гримасе отвращения, глядя на исчезающего в пламени надсмотрщика. Несколько секунд -- и на месте трупа осталось лишь выжженное пятно желтой земли в форме человеческого тела.
Поднявшись, вновь осмотрелся. Никого. И, кинув взгляд поверх деревьев, заметил далеко вдали плотный столб поднимающегося дыма. Точно. Наступает последний день Помпеи – вспомнил я год, в котором жил мир Империи – находящийся неподалеку от города Везувий пробуждался.
Отличное начало нового дня в новом мире.
Закинув руку за спину, пощупал место чуть ниже шеи. Там, где всегда – что здесь, – в Новых Мирах, что в первом отражении – чувствовал под кожей нейроблок. Точнее, раньше чувствовал – сейчас под кожей не ощущалось ничего.
Пытаясь справиться
«Прошу тебя, не отказывай девушке, которая в тебя влюблена», – зазвучали в ушах мелодичные слова, произнесенные с чарующим акцентом. Влюбленные девушки – смертельно опасная сила. Вот только раньше бы об этом знать – скрипнул я зубами, поднимаясь с земли.
Ребекка должна найти меня с помощью Карты Хаоса в ближайшее время – а пока можно наведаться в гости к Лаэртскому. И одежду найти какую-нибудь – не в набедренной же повязке графиню встречать.
Миновав заросли аккуратно подстриженных кустов, бесшумно вышел к навесу с жаровней. Сад оказался пуст – ни рабов, ни надсмотрщиков. Пройдя по ухоженной тенистой аллее, вышел к широкой мраморной лестнице, ведущей на террасу, огражденной балюстрадой. Миновав анфиладу ниш, в которых прятались чудесные статуи, зашел в сад.
– Всем привет, – по-свойски произнес я, не подумав, и едва дернул губой. Хорошо Ребекка не видит, а то было бы сейчас неуютно под строгим взглядом зеленых глаз – графиня в последнее время внимательно следила за моими манерами.
Павел из Лаэрты, играющий в шахматы под сенью раскидистого дуба, начал подниматься в недоумении, его гость – немолодой седой мужчина в тоге – удивленно посмотрел на меня.
Глухо загремело железо, и ко мне быстрым шагом направилось сразу трое воинов, скрывавшихся до этого момента в тени арки.
– Стоять! – убедительно произнес я, поднимая раскрытые ладони. И вздохнул – охранники виллы останавливаться явно не желали, обнажая мечи. Огненная плетка хлестнула вперед, остановив порыв нападавших – свалившихся безжизненной и неприглядной кучей на тропинке.
Подойдя ближе и подобрав один из мечей, я направился к невысокому столу. Павел при моем приближении грузно опустился на скамью, тяжело выдохнув. Его красное, мясистое лицо покрылось бисеринками пота, а вены на лбу вздулись от напряжения и страха.
– Аркадианцы есть? – поинтересовался я.
– Н-нет, мой господин, – подобострастно выдохнул Павел, выполнив поклон из сидячего положения. Я посмотрел на его гостя и разочарованно поцокал языком. За мгновенье до того, как сорваться в скольжение – оборачиваясь и коротким ударом оголовья меча отправляя в бессознательное состояние бросившегося на меня сзади телохранителя.
Оглушенный ударом меча покатился по земле, нелепо раскидывая руки и ноги – силен, метров семь на меня летел из укрытия. Наемник, не иначе – кожаная куртка с металлическими вставками, широкий пояс, высокие сапоги с боковой шнуровкой. Возможно даже из той самой гильдии наемников, с которой связывалась Юлия – для того, чтобы вызволить меня из дома Квинта Остория Джонса. Такой телохранитель – посмотрел я на безжизненно остановившееся тело, – даже со скидкой стоит как минимум несколько тысяч сестерциев в час. Подумав об этом, я внимательно окинул взглядом взволнованного гостя Лаэртского.