Молох Империи. Дилогия
Шрифт:
"А как же Хельга?" – вякнул внутренний голос. "Замуж звал, а теперь на эту девочку запал"? Масканин закрыл глаза. Он не мог себя понять. Хельга ему нравилась и даже очень. Но что делать, когда с разбегу напарываешься на закрытую дверь? Для Хельги все ясно, они любовники и точка. "А для меня"? Масканин тупо уставился в потолок. "Ну, Хельга…" Пожалуй, он впервые в такой ситуации. И к Хельге тянет, и эта девочка… "Нет, блин, надо определяться".
Прозвучал сигнал будильника, жестоко оторвав от сумбурных мыслей. Масканин протянул руку, резко и зло вырубил его. Пора вставать и собираться. Новый день обещал быть не простым. Предстояло познакомиться со своими непосредственными командирами и новыми сослуживцами, которые сегодня прибывают на базу после перегона полученных на заводах
Масканин собрал постель и пошел в ванную комнату, приводить себя в порядок. Он на время выбросил из головы мысли о службе, чтобы поразмышлять об одной жительнице Амбарана.
ГЛАВА 20
В Лихославльском космопорту Новой Русы, размещавшемся близь столичного Екатеринаслава, совершил посадку дипломатический корабль Опетского Королевства. Принявшая его секция космопорта была предварительно оцеплена силами жандармерии, поэтому вокруг было пустынно – ни одного случайного человека или механизма и свободны ближайшие звездолетные площадки.
Министр иностранных дел Опета Павел Курист торопливо спустился по трапу и сел в ожидавший его белый посольский гравитолет. Пилот сразу же поднялся в воздух и подождав пока к нему присоединится полицейский эскорт, направился прямиком в Зимний императорский дворец, располагавшийся в центре Екатеринаслава.
Еще до отбытия на Новую Русу Курист по дипломатической связи поставил задачу послу Опета в Русской Империи Подгорному как можно скорее добиться, чтобы его принял император. Подгорный выполнил задачу блестяще, министр несколько удивился даже, когда на подлете к столичной системе ему сообщили, что его готовы принять незамедлительно. Его Императорское Величество Юрий II изменил свой график, расписанный на две недели вперед, отменив запланированные поездки. Подгорный убедил его, что у летящего на Новую Русу главы королевского МИДа весьма важное и не терпящее отлагательства дело. Император ждал. И Курист его не разочарует.
Посольский гравитолет опустился на площадку во внутреннем дворе дворца, окруженном высокими сводами восточного крыла. Посланника Кагера встретил распорядитель, дабы показать дорогу в императорские покои.
Зимний дворец поразил Куриста. Построенный еще в первую династию, он не единожды достраивался и перепланировался венценосными предками нынешнего монарха, всякий раз становясь еще более величественным и прекрасным. Пространства дворца были просто огромны, внутреннее убранство, помимо блеска, хранило неизменный в веках имперский стиль. Портретные и батальные полотнища, барельефы, межкомнатные арки, вычурная драпировка, расписные сводчатые потолки, застывшие истуканами гвардейцы одного из "цветных" полков. Даже физиономии лакеев здесь имели холодно-надменный вид.
Следуя за дворцовым служащим по анфиладам самобытных комнат, Курист поймал себя на мысли, что ему хотелось бы посетить знаменитую дворцовую оранжерею, а если будет время, то и содержимый самой императрицей зоопарк Екатеринаслава. Одно дело смотреть стереопрограммы про зоопарк и совсем другое лично поглазеть на представителей экзотической фауны со всей галактики.
Но незаметно эти мысли были вытеснены другими. Курист задумался об императоре. Собственно, в том, что Юрий соизволил принять его незамедлительно, нарушением протокола не являлось. Император сам писал эти протоколы и всяческие своды установлений. В какой-то мере Куриста удивляло другое – сам факт аудиенции. Поразительно и неслыханно, что Юрий навестил Подгорного в дворцовом госпитале, после покушения на последнего. Однако визит этот остался тайным, как впрочем не афишировалась и миссия Подгорного. Теперь же, с кажущейся легкостью удалось добиться аудиенции у самодержца Русской Империи. А ведь попасть на аудиенцию к Юрию не могли и мечтать посланники куда более значимых в галактике держав. Да что там, послы! Юрий раза три от силы принимал у себя франконского короля и два раза конунга скопления
Гравилифт поднялся на один из этажей и открыл створы в просторном зале. Первое, что бросалось в глаза – своеобразная галерея бюстов знаменитых полководцев прошлого, часть которых была сработана из гранита, а часть из неподверженных воздействию времени сплавов. На стенах висели старинные холсты в позолоченных рамах, изображающие природу планеты либо портреты выдающихся личностей, как правило ученных. Пол был выложен плотно подогнанными бело-зеркальными плитами, в которых отражался весь зал. В центре резвился всеми цветами радуги, благодаря подсветке, фонтанчик в виде играющего мальчика. Когда распорядитель повел гостя далее, на пути попались два молодых офицера лейб-гвардии, насколько можно было судить по мундирам, один из них подъесаул, второй штабс-ротмистр тяжелого кирасирского полка, то бишь танкист. Почему гвардейские танкисты назывались кирасирами и при этом имели отличные от армейских танкистов звания, Курист не знал.
Из этого зала вел небольшой коридор, уходящий к высоким закрытым дверям, идя которым, Курист словно физически ощущал сканирующие его во всех диапазонах и спектрах сенсоры.
За дверями оказалась уютная приемная, где напротив удобного диванчика для ожидающих находился рабочий стол, за которым сидел сухопарый пожилой канцелярист в повседневном вицмундире надворного советника.
– Ваше Императорское Величество, – доложил он по селектору, – прибыл господин Курист.
– Просите.
– Слушаюсь…
Курист кивнул канцеляристу и после того как дверь перед ним отошла в сторону, вошел в личный ЕИВ кабинет.
– Я приветствую вас, Ваше Императорское Величество, – слегка поклонившись, промолвил посланник торжественно, – от имени моего короля, всего Опетского Королевства и от собственного лица.
Юрий встал из-за стола и подойдя к гостю, протянул ладонь, тем самым давая понять, что желал бы, чтобы их разговор проходил не в столь официальной форме. У Куриста едва челюсть не выпала от столь явного проявления монаршего расположения. Вот уж действительно, в такие мгновения развеиваются многие мифы о Юрии. Гордый, высокомерный самодержец сам руку протягивает! Однако Курист справился с собой и не без удовольствия пожал императору руку, ощутив железную хватку, которая была под стать тискам заводского пресса. Левой рукой Юрий тронул плечо посланника, как бы подтолкнув к большому удобному креслу, напротив его собственного.
– Располагайтесь поудобнее, Павел Карлович, – пригласил он, а сам занял свое кресло. – Не желаете ли шенж?
– Благодарю, Ваше Императорское Величество. Буду рад составить вам компанию.
Юрий слегка улыбнулся и протянул руку к серебряному подносу, что стоял на краю стола. Из самого заурядного на вид керамического сосуда, служившего заварником, но со сложной внутренней конструкцией, в две пиалы был разлит горячий темно-зеленый напиток. Аромат этого напитка не обладал ничем примечательным, он не был ни резок, ни отталкивающ и не манящ. Шенж ценили за его вкус, при этом важно было строго выверить процесс приготовления, требующего точного подсчета концентрации, времени, температуры.
После первых же глотков, слегка терпкой, горьковато-сладкой жидкости, Курист почувствовал прилив сил и некоторое обострение зрения и слуха. Ему показалось даже, что он ощущает размеренный стук собственного сердца и ток крови.
– Напиток богов, – прокомментировал он. – Как жаль, что шенж производится только у вас. В королевстве он практически не известен.
– Скоро это упущение будет исправлено, – заявил император, имея в виду запрет на ввоз в Империю Нишитуран русских товаров. И хотя Опет откололся, до многих нишитурских законов у новых властей просто не дошли руки. – Наши шенжепроизводители увеличивают свои плантации.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
